ПИППИ ДЛИННЫЙЧУЛОК
К читателям
Дорогие ребята!
Трудно представить себе, что есть дети, которые выросли, стали взрослыми, так и не подозревая о существовании Пи́ппи Длинныйчулок!
Позвольте, спросите вы, почему Пиппи? Ведь эта девочка — Пеппи!
В самом деле, уже не менее двух поколений детей и взрослых нашей страны привыкли называть удивительную веселую рыжеволосую девочку в разных чулках, героиню повести Астрид Линдгрен, именно так — «Пеппи». Однако писательница называет ее «Пиппи», да-да, потому что это имя придумала маленькая дочь Астрид Линдгрен — Карин, попросив рассказать ей про Пиппи Длинныйчулок. Астрид так и сделала, а в 1945 году выпустила первую часть трилогии «Пиппи Длинныйчулок», за которой последовали «Пиппи Длинныйчулок садится на корабль» (1946), «Пиппи Длинныйчулок на острове куррекурредутов» (1948).
Итак, Пиппи Длинныйчулок в 1995 году исполнилось 50 лет, и юбилей ее широко отмечали разных странах, особенно в Швеции. Но Пиппи так и не стала взрослой, не захотела перейти в мир мелких и скучных забот.
Дорогие дети, вас вновь ожидает встреча с героиней замечательной книжки Астрид Линдгрен! Только эту героиню с 1993 года, когда книжка о ней в новом переводе появилась в издательстве «Карелия», зовут Пиппи. Зовут так, как назвала ее сама писательница и как называют ее шведские дети. Так будете называть ее и вы.
Только не забудьте поставить ударение на первом слоге: «Пи́ппи». Вот так!
Счастливого тебе пути к детям, дорогая Пиппи!
Людмила Брауде
ПИППИ ДЛИННЫЙЧУЛОК
AstridLindgren. PippiLångstrump(1945)
Перевод: Людмила Брауде
Пиппи поселяется на вилле Вверхтормашками
На окраине маленького-премаленького городка был старый запущенный сад. В саду стоял старый дом, а в доме жила Пиппи Длинныйчулок. Ей было девять лет, и жила она там совершенно одна. У нее не было ни мамы, ни папы; и, собственно говоря, это было не так уж и плохо. Некому было говорить ей, что пора ложиться спать, как раз тогда, когда ей было всего веселей. И никто не заставлял ее пить рыбий жир, когда ей гораздо больше хотелось карамелек.
Когда-то у Пиппи был папа, которого она очень любила. Да, по правде говоря, у нее была и мама, но так давно, что она ее и не припомнит. Мама умерла, когда Пиппи была всего-навсего крошечной малышкой, которая лежала в колыбели и так ужасно орала, что никто просто не мог находиться поблизости. Теперь Пиппи думала, что ее мама сидит наверху, на небе, и смотрит сквозь маленькую дырочку вниз на свою дочку. И Пиппи частенько махала ей рукой и говорила:
— Не бойся! Я не пропаду!
Папу Пиппи помнила. Он был капитаном и плавал по морям-океанам, а Пиппи плавала вместе с ним на его корабле до тех пор, пока папу однажды во время шторма не сдуло ветром прямо в море и он не исчез. Но Пиппи была совершенно уверена в том, что в один прекрасный день он вернется назад. Она никак не могла поверить, что он утонул. Она верила в то, что он выплыл на берег, на остров, где полным-полно негров, и стал королем всех этих негров, и все дни напролет расхаживает по острову с золотой короной на голове.
— Моя мама — ангел, а папа — негритянский король. Не у всякого ребенка такие знатные родители, — частенько говаривала довольная собой Пиппи. — И как только папа построит себе новый корабль, он приплывет за мной, и я стану негритянской принцессой. Тра-ля-ля! Вот будет здорово-то!
Старый дом, который стоял в саду, ее папа купил много лет тому назад. Он думал, что будет жить там с Пиппи, когда состарится и не сможет больше плавать по морям. Но вот тут-то как раз и случилась эта досадная неприятность: его сдуло ветром в море. Пиппи знала, что он непременно вернется обратно, и она прямиком отправилась домой, чтобы ждать его там. Дом назывался Вилла «Виллекулла», что значит «Вилла Вверхтормашками», или «Дом Вверхдном». Он стоял в саду, готовый к ее приезду, и ждал. В один прекрасный летний вечер она распрощалась со всеми матросами на папином корабле. Они очень любили Пиппи, а Пиппи очень любила их…
— Прощайте, мальчики, — сказала Пиппи, перецеловав их всех по очереди в лоб. — Не бойтесь за меня, я не пропаду!
Она захватила с собой с корабля маленькую обезьянку по имени господин Нильссон — ее она получила в подарок от папы — и большой чемодан, битком набитый золотыми монетами. Матросы стояли у перил и смотрели вслед Пиппи, пока она не скрылась из виду. Она шла, крепко держась на ногах и не оборачиваясь. В руке у нее был чемодан, а господин Нильссон устроился у нее на плече.
— Удивительный ребенок! — сказал один из матросов, когда Пиппи исчезла вдали, и вытер слезу.
Он был прав. Пиппи была в самом деле удивительным ребенком. А самым удивительным в ней была ее огромная сила. Она была так сильна, что во всем мире не нашлось бы полицейского, который мог бы помериться с ней силой. Она могла бы поднять даже лошадь, если бы хотела. И она этого хотела. У нее была собственная лошадь, она купила ее, уплатив одну монету из кучи своих золотых в тот самый день, когда вернулась домой на Виллу Вверхтормашками. Она всегда мечтала о собственной лошади. И теперь ее лошадь жила на веранде. Но когда Пиппи хотелось выпить там чашечку кофе после обеда, она, без лишних слов подняв лошадь на руки, выносила ее в сад.
По соседству с Виллой Вверхтормашками был другой сад и другой дом. В этом доме жили папа и мама со своими двумя милыми детишками — мальчиком и девочкой. Мальчика звали Томми, а девочку — Анника. Это были двое исключительно добрых, хорошо воспитанных и послушных детей. Томми никогда не грыз ногти и всегда делал то, о чем просила его мама. Анника никогда не скандалила, если не выполняли ее желания. И всегда выглядела очень нарядно в своих коротеньких наглаженных ситцевых платьицах, которые очень боялась запачкать. Томми и Анника так хорошо играли вдвоем в своем саду! Но им часто хотелось, чтобы еще какой-нибудь ребенок играл вместе с ними. А в те времена, когда Пиппи по-прежнему плавала по морям со своим папой, они, повиснув иногда на заборе, говорили друг другу:
— Надо же, какая глупость! Почему никто не переезжает в этот дом?! Кто-то же должен жить здесь! Кто-то, у кого есть дети!
В тот самый прекрасный вечер, когда Пиппи впервые переступила порог Виллы Вверхтормашками, Томми и Анники не было дома. Они уехали на неделю повидаться с бабушкой. И потому понятия не имели о том, что кто-то поселился в соседнем доме. А когда, стоя у калитки в первый же день после возвращения домой, они выглядывали на улицу, то по-прежнему не знали, что рядом с ними живет ребенок, с которым можно вместе играть. Как раз в ту самую минуту, когда они, стоя у калитки, думали, чем им заняться, или о том, что в этот день может случиться какая-то радость, или же о том, что этот день, наоборот, будет скучным и они ничего не смогут придумать… как раз в ту самую минуту калитка Виллы Вверхтормашками отворилась и оттуда вышла маленькая девочка. Это была самая удивительная девочка, какую когда-либо доводилось видеть Томми и Аннике. И этой девочкой была Пиппи Длинныйчулок, которая отправлялась на утреннюю прогулку. И вот как она выглядела.
Ее волосы, точь-в-точь такого же цвета, как морковка, были заплетены в две тугие косички, торчавшие в разные стороны. Нос у нее был точь-в-точь как маленькая картофелинка и весь пестрел веснушками, рот до ушей — широкий-преширокий, а зубы белые. Ее платье было тоже удивительным. Пиппи сама сшила его. Предполагалось, что оно будет голубым, но голубой ткани не хватило, и Пиппи пришлось вшить то тут, то там несколько обрезков красной. На ее длинные тоненькие ножки были надеты длинные же чулки — один коричневый, другой черный. А еще на ней были черные туфли, размером вдвое больше ее ног. Эти туфли папа купил ей на вырост в Южной Америке, и Пиппи ни за что не желала надевать другие.
Но что особенно поразило Томми и Аннику и заставило их вытаращить глаза — так это обезьянка, сидевшая на плече незнакомой девочки. Это была маленькая мартышка, одетая в синие брючки, желтую курточку и белую соломенную шляпку.