И все пятеро мальчишек, окружив Пиппи, стали прыгать и кричать:
— Рыжий, красный, черт опасный! Рыжий, красный, черт опасный!
Пиппи стояла в середине кружка и, как всегда, ласково улыбалась. А Бенгт-то надеялся, что она разозлится или заплачет, по крайней мере выкажет страх. Когда же ничего из этого не вышло, он толкнул ее.
— Сдается мне, ты не очень-то обходителен с дамами, — сказала Пиппи.
И она подняла его высоко-высоко своими сильными руками, и понесла прямо к растущей поблизости березе, и подвесила его на ветке поперек туловища. Затем, схватив следующего мальчишку, она подвесила его на другой ветке. Еще одного она посадила на столбик калитки перед домом, а четвертого перебросила через забор, так что он плюхнулся на клумбу с цветами. Последнего же из драчунов она усадила в маленькую игрушечную тележку, стоявшую на дороге. Затем Пиппи с Томми и Анникой поглядели немного на мальчишек, которые совершенно онемели от изумления. И Пиппи сказала:
— Эх вы, слабаки! Впятером набрасываетесь на одного мальчика. Это все от трусости. А потом еще толкаете маленькую беззащитную девочку. Фу, какие вы паршивцы! А теперь пошли домой, — сказала она Томми и Аннике.
Обратившись же к Вилле, пообещала:
— Пусть только попробуют поколотить тебя еще хоть раз! Можешь сказать мне.
А Бенгту, сидевшему на верхушке дерева и не смевшему шевельнуться, она сказала:
— Если ты хочешь еще что-нибудь добавить о моих волосах или о моих туфлях, давай сейчас же, пользуйся случаем, пока я не ушла домой.
Но Бенгту было больше нечего сказать о башмаках Пиппи и даже о ее волосах. Пиппи, взяв жестянку в одну руку, а катушку от проволоки в другую, пошла домой в сопровождении Томми и Анники.
Когда они пришли в сад, она сказала:
— Милые вы мои, вот досада! Я нашла две такие шикарные вещи, а вам ничего не досталось. Придется вам еще немного поискать. Томми, почему бы тебе не заглянуть в дупло этого старого дерева? Ведь старые деревья — одно из самых лучших мест для искальщика вещей.
Томми объяснил, что ему не кажется, будто он и Анника вообще когда-нибудь что-либо найдут, но в угоду Пиппи сунул руку в дупло древесного ствола.
— Надо же! — удивленно произнес он и вытащил руку из дупла. В ладони у него была зажата чудесная записная книжечка в кожаном переплете. В специальном футлярчике виднелась маленькая серебряная ручка.
— Ну и ну! — сказал Томми.
— Видишь, — заметила Пиппи. — На свете нет ничего лучше, чем быть искальщиком вещей. И просто удивительно, что не так уж много людей занимается поисками вещей. Столярами, сапожниками и трубочистами они могут стать запросто, это пожалуйста, сколько угодно, а вот искальщиками вещей — это нет, это, видите ли, им не подходит!
И, обратившись к Аннике, добавила:
— Почему бы тебе не пошарить в этом старом пне? Практически всегда в старых пнях находишь какие-то вещи.
Анника сунула руку в дупло старого пня и почти в ту же самую минуту нашла яркое коралловое ожерелье. Она и Томми были страшно ошарашены и долго стояли разинув рот. А потом решили, что теперь-то уж они каждый день будут искать всякие вещи.
Пиппи, которая накануне встала посреди ночи и играла в мяч, внезапно почувствовала, что хочет спать.
— Кажется, мне надо пойти и немного прикорнуть. Не можете ли вы проводить меня и подоткнуть мне одеяло?
Сидя на краю кровати и снимая туфли, она задумчиво посмотрела на них и сказала:
— Ему, видите ли, хочется выйти в море и поплавать в лодке! Ну, этому Бенгту. Хм! — Она презрительно фыркнула. — Я научу его ходить на веслах, да, я! В следующий раз!
— Скажи, Пиппи, — почтительно произнес Томми, — почему у тебя такие огромные туфли?
— Чтоб я могла вертеть пальцами! Ну что, съел? — ответила она и улеглась в кровать.
Она всегда спала положив ноги на подушку и сунув голову под одеяло.
— Так спят в Гватемале, — заверила она. — И это единственный, самый правильный способ спанья. Когда так лежишь, можно двигать пальцами даже во сне.
— А вы можете уснуть без колыбельной песенки? — продолжала она. — Я так должна всегда попеть себе немного перед сном, а не то я глаз не сомкну.
И Томми с Анникой тут же услыхали, как она что-то бормочет под одеялом. Это Пиппи пела, навевая себе сон. Тихо и осторожно вышли они, крадучись, из комнаты, чтобы не помешать Пиппи. Остановившись в дверях, они обернулись и бросили последний взгляд на кровать. Но увидели лишь ноги Пиппи, покоившиеся на подушке.
Она лежала в кровати и старательно вертела пальцами.
А Томми с Анникой вприпрыжку побежали домой. Анника крепко сжимала в руке коралловое ожерелье.
— Все-таки странно! — сказала она. — Томми, ты, верно, не… ты не думаешь, что Пиппи заранее подложила эти вещички в дупло дерева и старого пня?
— Откуда мне знать? — ответил Томми. — Ведь никогда ничего не известно, когда имеешь дело с Пиппи.
Пиппи играет в пятнашки с полицейскими
В маленьком городке вскоре всем стало известно, что девочка девяти лет совершенно одна живет на Вилле Вверхтормашками. Городские тети и дяди считали это совершенно немыслимым. Ведь у всех детей должен быть кто-то, кто бы за них отвечал, и все дети должны ходить в школу и учить таблицу умножения. И потому-то все тети и дяди постановили, что маленькая девочка с Виллы Вверхтормашками должна быть немедленно определена в детский дом.
В один прекрасный день Пиппи пригласила к себе после обеда Томми и Аннику на чашечку кофе с пряниками. Она поставила чашечки с кофе прямо на крыльцо веранды. Было так солнечно и красиво, а все цветы в саду у Пиппи благоухали. Господин Нильссон карабкался вверх-вниз по перилам веранды. А лошадь время от времени высовывала с веранды морду, чтобы и ее пригласили отведать пряников.
— До чего же все-таки чудесно жить на свете, — сказала Пиппи, вытягивая во всю длину ноги.
Как раз в эту минуту в калитку вошли двое полицейских в форме.
— Ой! — воскликнула Пиппи. — Выходит, у меня сегодня снова счастливый день. Полицейские — самое лучшее на свете из всего, что я знаю. Кроме киселя из ревеня.
И она пошла навстречу полицейским. Лицо ее сияло от восторга.
— Так это ты — та самая девочка, которая поселилась на Вилле Вверхтормашками? — спросил один из полицейских.
— Вовсе нет, — ответила Пиппи. — Я — маленькая-премаленькая тетушка, которая живет на третьем этаже совсем на другом конце города.
Она ответила так только потому, что хотела немножко пошутить с полицейскими. Но им ее слова вовсе не показались забавными. Они сказали, что нечего, мол, острить. И тут же сообщили, что добрые люди в этом городе устроили так, чтобы она получила место в детском доме.
— А у меня уже есть место в детском доме, — заявила Пиппи.
— Что ты говоришь, разве тебя уже пристроили? — спросил один из полицейских. — Где находится этот детский дом?
— Здесь, — гордо ответила Пиппи. — Я — ребенок, а это мой дом, значит, это и есть ребячий, то есть детский дом. И места у меня здесь хватает.
— Дорогой ребенок, — сказал полицейский улыбаясь, — ты не поняла. Тебе надо пойти в настоящий детский дом, где кто-то будет за тобой присматривать.
— А можно брать с собой лошадей в ваш детский дом? — поинтересовалась Пиппи.
— Нет, конечно, нельзя, — ответил полицейский.
— Верно, так я и думала, — мрачно изрекла Пиппи. — Ну, а обезьянок?
— Конечно нет, сама понимаешь.
— Ага, — сказала Пиппи. — Тогда поищите детей для вашего детского дома где-нибудь в другом месте. Я переселяться туда не собираюсь.
— Да, но разве ты не понимаешь, что тебе надо ходить в школу?
— А зачем мне ходить в школу?
— Чтобы научиться разным разностям.
— Каким еще разностям? — удивилась Пиппи.
— Всяким разным, — сказал полицейский, — целой куче полезных вещей, например таблице умножения.
— Я девять лет прекрасно обходилась без всякой долбицы помножения, — заявила Пиппи. — Обойдусь, верно, и дальше.