— Четырнадцать, миледи. — Она решила, что Алейна Стоун должна быть старше Сансы Старк.
— Ранда. Мне кажется, что прошли сотни лет с тех пор, как мне было четырнадцать. Как невинна я была. А ты еще невинна, Алейн?
Она зарделась.
— Вам не следует… да, конечно.
— Хранишь себя для лорда Роберта? — Подшутила над ней леди Миранда. — Или какой-нибудь пылкий сквайр мечтает завоевать твое расположение?
— Нет, — ответила Алейна, а Роберт добавил:
— Она мой друг. Терранс и Джильс ее не получат.
Тут прибыла вторая корзина, мягко стукнув по смерзшемуся снегу. Из нее выскочил мейстер Колемон в сопровождении обеих сквайров Терранса и Джильса. В следующей кадке прибыли Мадди с Гретчель, которые спускались с Мийей Стоун. Девушка, не теряя времени, бросилась в атаку.
— Мы не будем ждать на горе всю толпу, — заявила она другим проводникам. — Я забираю лорда Роберта с его спутниками. Осси, ты доставишь вниз сира Лотора с остальными, но дай мне час форы. Каррот, ты отвечаешь за сундуки и прочий скарб. — Она повернулась к Роберту Аррену, взмахнув черной шевелюрой. — На каком муле вы поедите сегодня, милорд?
— Они все вонючие. Я беру серого, с откусанным ухом. Я хочу, чтобы Алейна ехала со мной. И Миранда тоже.
— Только, когда будет достаточно широко. Идемте, милорд, посадим вас на вашего мула. На воздухе будет пахнуть снегом.
Но прошло еще не менее получаса прежде, чем они были готовы выступать в путь. Когда все, наконец, оказались в седлах, Мийя Стоун отдала команду, и двое солдат открыли ворота. Мийя вывела всех наружу, придерживая Роберта, укутанного в медвежий плащ, прямо за собой. Алейна с Мирандой Ройс следовали за ними, затем Гретчель с Мадди, потом Терранс Линдерли и Джильс Графтон. Мейстер Колемон замыкал кавалькаду, ведя в поводу еще одного мула с притороченным своим сундуком, хранившим травы и настои.
За стенами оказался пронизывающий ветер. Сейчас они находились гораздо выше линии деревьев, уязвимые для всех стихий. Алейна порадовалась, что так тепло оделась. Ее плащ с шумом развевался позади, и внезапный порыв ветра сорвал с нее капюшон. Она рассмеялась, но услышала писк Роберта в нескольких ярдах впереди, и его голос:
— Очень холодно. Нам нужно вернуться и подождать, пока не станет теплее.
— Теплее станет в долине, милорд. — Донесся голос Мийи. — Вот увидите, когда доберемся туда.
— Я не хочу. — Ответил Роберт, но Мийя не обратила на него никакого внимания.
Тропа представляла собой изогнутую череду каменных ступеней, вырубленных в скале, но мулам был знаком каждый ее дюйм. За это Алейна была им благодарна. Там и тут и камень растрескался под тяжестью бесчисленных лет, оттепелей и заморозков. По обе стороны от тропы виднелись припорошенные снегом, ослепительно белые участки. Ярко светило солнце, небо было ярко голубым, и высоко над ними, седлая ветер, кружили ястребы.
Здесь наверху склон был довольно пологим, ступени следовали почти вровень друг с другом, а не одна под одной. — «На гору поднялась Санса Старк, а спускается Алейна Стоун». — Пришла в голову странная мысль. Она вспомнила, что, поднимаясь, Мийя предостерегала ее смотреть только на тропу:
— Смотри только вверх, а не вниз, — говорила она… но во время спуска такое было просто невозможно. — «Я могу закрыть глаза. Мулы сами знают дорогу, я им не нужна». — Но это был скорее образ мыслей Сансы, пугливой девчонки. Алейна была взрослой женщиной, и как все незаконнорожденные — храброй.
Сперва они двигались цепочкой, но чуть ниже тропа расширялась и становилась достаточной для движения попарно, поэтому к ней тут же присоединилась Миранда Ройс.
— Нам пришло письмо от твоего отца, — начала она разговор, словно они сидели с септой за вязанием. — Он пишет, что уже направляется домой, и надеется, что скоро увидит свою дорогую дочурку. Еще он написал, что Лионелю Корбрею понравилась невеста, а еще больше ее приданное. Я только надеюсь, лорд Лионель еще не забыл, с чем именно из этого он должен переспать. Лорд Петир пишет, что леди Уэйнвуд ко всеобщему изумлению явилась на праздничный пир с Рыцарем Девяти Звезд.
— Анья Уэйнвуд? Правда? — Похоже, число Лордов-Истцов сократилось с шести до трех. В день отбытия Петир Бейлиш был убежден, что сумеет привлечь на свою сторону Саймонда Темплетона, но ничего не говорил про леди Уэйнвуд. — А что там еще было? — спросила она. В Гнезде было так одиноко, что любая крупица новостей из внешнего мира была для нее на вес золота, насколько бы ничтожной или обычной она ни была.