– Мы уже достаточно набрались, – ответил Армен. – Рассвет уже гораздо ближе, чем нам бы хотелось, и у архмейстера Иброза лекция о свойствах мочевины. Тем, кто собрался ковать серебряное звено неплохо было бы послушать.
– Держитесь подальше от меня со своими склянками и дегустациями мочи, – отмахнулся Лео. – Что до меня, то я предпочитаю дегустировать золотое арборское.
– Если б передо мной был выбор пить мочу или слушать тебя, то я бы предпочел мочу. – Молландер оттолкнулся от стола. – Пошли, Рун.
Сфинкс потянулся за своим луком.
– А мне пора спать. Может, мне приснятся драконы и стеклянные свечи?
– Что, все уходите? – фыркнул Лео. – Ну что ж. Рози-то останется. Возможно, я разбужу нашу маленькую конфетку и сделаю из нее женщину.
Аллерас заметил выражение лица Пэта.
– Если у него нет даже медного гроша, чтобы заплатить за выпивку, то золотого для девушки у него и подавно нет.
– Точно, – согласился Молландер. – Кроме того, чтобы сделать из девушки женщину требуется быть мужчиной. Пошли, Пэт. Старый Волгрейв встает с первыми лучами солнца. Ему скоро понадобится твоя помощь.
«Если только он сегодня сможет вспомнить, кто я такой», – Архмейстер Волгрейв без труда мог отличить одного ворона от другого, но не мог справиться с людьми. Порой он считал Пэта кем-то по имени Криссен.
– Нет, – ответил он друзьям. – Я еще задержусь. – Заря еще не появилась. Алхимик все еще мог объявиться, и Пэт хотел быть на месте, если это все же произойдет.
– Ну как хочешь, – сказал Армен. Аллерас смерил Пэта кислым взглядом, затем закинул свой лук на плечо и зашагал следом за остальными к мосту. Молландер был так пьян, что не мог идти самостоятельно, не опираясь на плечо Руна. Цитадель была не так уж и далеко, будь вы ворон, но ни один из них вороном не был, а Старый город был запутанным лабиринтом, состоящим из улиц, перекрестков, переулков, и закоулков.
– Осторожнее! – услышал Пэт голос Армена, когда следом за ними сомкнулась стена тумана. – Здесь влажно, а доски скользкие.
Когда они ушли, Ленивый Лео через стол кисло посмотрел на Пэта.
– Как жалко. Сфинкса похитили со всем серебром, бросив меня на Пятнистого свинтуса Пэта. – Он потянулся, зевнув. – Как там поживает наша любимица Рози, приятель?
– Спит, – кратко ответил Пэт.
– Наверняка голая, – осклабился Лео. – Думаешь она взаправду стоит дракона? Когда-нибудь я это проверю.
Пэт это отлично знал, поэтому не стал отвечать.
Но Лео и не нужен был его ответ.
– Когда я порву ей целку, ее цена сразу упадет, и даже такой свин, как ты сможет найти на нее пару монет. Ты должен быть мне благодарен.
«Я должен тебя убить», – подумал Пэт, но он еще не настолько был пьян, чтобы решиться расстаться с жизнью. Лео умел драться на кулаках, и о нем было известно, что он отлично владел мечом и кинжалом. И даже если бы Пэту как-то посчастливилось его убить, это все равно означало бы расставание с собственной головой. У Лео было два имени, в то время как у Пэта только одно, и второе было Тирелл. Сир Морин Тирелл, командующий городской стражей Старого города был отцом Лео. Мейс Тирелл, лорд Хайгардена и Защитник Юга приходился сиру Морену кузеном. И старейшина Старого города, Лорд Лейтон из Хайтауэра, который среди своих многочисленных титулов числил «Хранитель Цитадели», был знаменосцем Тиреллов. – «Ну его», – решил про себя Пэт. – «Он мелит все это лишь бы мне досадить».
Туман на востоке стал светлеть. – «Светает», – понял Пэт. – «Рассвет уж близится, а алхимика все нет». – Он не знал – плакать ему или смеяться. – «Останусь ли я вором, если положу эту штуку назад и никто не узнает?» – Вот и еще один вопрос, на который он не знал ответа, как и на те, которые ему задавали Иброз и Ваэллин.
Едва он оторвал свой зад от лавки и встал на ноги, как вся сокрушительная мощь треклятого сидра разом навалилась на его голову. Ему пришлось схватиться за столешницу, чтобы не упасть.
– Отстань от Рози, понял? – бросил он, удаляясь. – Отстань, иначе я тебя убью.
Лео Тиррел отбросил прядь волос со лба, открыв второй глаз.
– Я не дерусь на дуэлях со свиньями. Проваливай!
Пэт повернулся и вышел с террасы. Подошвы скользили на мокрых досках древнего моста. Когда он добрался до противоположной стороны, небо на востоке уже стало розоветь. – «Мир велик», – твердил он про себя. – «Если я достану осла, я смогу странствовать по Семи Королевствам, лечить народ и стричь волосы. Я бы мог сесть на корабль, даже записаться гребцом, и уплыть в Кварт к Нефритовым воротам, чтобы самому увидеть этих проклятых драконов. И мне нет нужды возвращаться к старому Волгрейву с его воронами».
Но странным образом ноги понесли его к Цитадели.
Когда первый луч солнца пробил облака на востоке, с Морской Септы в порту зазвонили утренние колокола. Мгновением позже к ней присоединилась Септа Лорда, потом Семь Храмов из садов вдоль Медовухи, и наконец Звездная Септа, в которой за тысячу лет до прихода Аэгона в Королевскую Гавань сидел Верховный Септон. Вместе, они создавали внушительный оркестр. – «Но даже они не могут сравниться с одним крохотным соловьем».
За колокольным звоном он мог различить пение. Каждое утро с первыми лучами солнца красные жрецы собирались у причалов, чтобы воздать хвалу солнцу за стеной своих скромных храмов. – «Ночь темна и ужасна», – Пэт слышал их слова сотни раз, их призывы к богу Р’гллору защитить их от тьмы. Что до него, то Семерых ему было больше чем достаточно, но он слышал, что Станнис Баратеон принял эту веру и служит теперь ночным огням. Он даже поместил огненное сердце Р’гллора на свои знамена вместо королевского оленя. – «Если он сядет на Железный Трон, нам всем придется разучить слова молитвы красных жрецов». – Подумал Пэт, но это было маловероятно. Тайвин Ланнистер разбил Станниса вместе с его Р’гллором на Черноводной, а скоро добьет его окончательно и поместит голову Баратеона на пику над воротами в Королевской Гавани.