– Ничего такого, что нам не было приказано, милорд. – Сир Борос был ниже Джейме ростом, но мощнее. – Так приказала нам ее величество. Ваша сестра.
Сир Осмунд зацепил большим пальцем свою портупею. – Она сказала, чтобы они спали вечно. И чтобы мы с братом за этим присмотрели.
«И они присмотрели». – Одно тело лежало ничком на столе, словно человек слегка перебрал, но под ним растекалось по столу не винная лужа, а кровь. Второй ключник успел вскочить со скамьи и выхватить кинжал, когда ему кто-то вонзил меч под ребра. Смерть его была долгой и мучительной. – «Я просил Вариса, чтобы во время побега никому не причиняли вреда». – Подумал Джейме. – «Но мне следовало просить не его, а моих брата с сестрой».
– Очень плохо, сир.
Сир Осмунд пожал плечами. – Их нельзя было отпускать. Могу поспорить, они были замешаны, и заодно с тем, который пропал.
«Нет», – Мог бы сказать ему Джейме. – «Варис дал им сонного зелья в вине». – А если так, то мы должны были добиться от них правды. – «… Она спала с Ланселем и с Осмундом Кеттлблэком, и может даже с Лунатиком, почем мне знать…» – Если б я был подозрительным по натуре, то мог бы удивиться, почему вы моментально бросились удостоверяться, что эти двое не смогут ответить на вопросы. Вам было нужно заставить их молчать о вашем собственном участии?
– Нашем? – Кеттлблэк едва не остолбенел. – Мы просто исполнили приказ королевы. Клянусь именем брата гвардии.
Джейме мысленно скрестил отсутствующие пальцы правой руки и произнес: – Приведите сюда Осни с Осфридом и уберите произведенный вами беспорядок. И в следующий раз, когда моя дорогая сестрица прикажет вам убить человека, сперва отправляйтесь ко мне. Либо, больше не показывайтесь мне на глаза, сир.
Эти слова эхом звучали в его голове в полумраке Великой Септы. Все окна высоко над головой потемнели, и он уже видел слабый свет далеких звезд. Солнце зашло окончательно и бесповоротно. Трупный запах, несмотря на благовония, стал сильнее. Он напомнил Джейме Ланнистеру брод у Золотого Зубца, где он в первые дни войны одержал сокрушительную победу. Утром после боя на телах равно как побежденных, так и победителей устроили свой пир вороны, как когда-то они пировали после Трезубца на костях Рейегара Таргариена. – «Сколько может стоить такой ворон, если он поужинал королевским мясом?»
Джейме подозревал, что даже сейчас вокруг огромного купола Великой Септы и семи ее башен кружили стаи ворон, разбивая ночной воздух черными крыльями в поисках входа внутрь. – «Вороны всех Семи Королевств желают отдать тебе почести, отец. Начиная от Кастамере и до Черноводной ты можешь накормить собой их всех». – Видимо, это замечание понравилось лорду Тайвину, его улыбка стала шире. – «Проклятье! Он лыбится словно жених на брачном ложе».
Это выглядело настолько гротескно, что Джейме громко расхохотался.
Звук отразился от малых септ, крипт и часовен, словно мертвец подхватил его хохот и смеялся вместе с ним. – «А почему бы и нет? Это куда смешнее, чем представление лицедеев – я стою в карауле у ложа отца, которого помог убить, рассылаю людей поймать брата, которому помог сбежать…» – Он приказал сиру Аддаму Марбранду обыскать Улицу Шелка.
– Загляни под каждую кровать. Ты же знаешь, как неравнодушен мой младший брат к борделям. – Золотые плащи отыщут много интересного под юбками шлюх, чем под их кроватями. Интересно, сколько новых бастардов народится в результате этих бесплодных поисков.
Внезапно его мысли переключились на Биенну Тарт. – «Глупая, упрямая, уродливая девица». – Он подумал, где она могла сейчас находиться. – «Отец, придай ей силы». – Почти молитва… но к кому он взывал? К Отцу Небесному, чья позолоченная статуя возвышалась в противоположной стороне септы, мерцая во мраке в неровном свете свечей? Или он молился лежавшему перед ним телу? – «Какая разница? Они все равно не слышат. Ни тот, ни другой». – Богом для Джейме с тех пор, как он стал достаточно взрослым, чтобы суметь поднять меч, был Воин. Прочие могли быть отцами, сыновьями, мужьями, но Джейме Ланнистер, чей меч был таким же золотистым, как его волосы, никогда. Он был воином, и им он будет всегда.
«Мне нужно сказать Серсее правду, о том что это я освободил из темницы нашего младшего брата». – В конце концов, в случае с Тирионом правда сработала блестяще. – «Я убил твоего мерзкого сына, а теперь собираюсь убить и твоего отца». – Джейме даже услышал, как в темноте хохочет довольный Бес. Он обернулся, но звук был всего лишь отражением его собственного смеха. Он прикрыл глаза, но быстро открыл их вновь. – «Я не должен спать». – Если он заснет, то придут сны. О, как над ним насмехался Тирион: – «… лживая шлюха… спит с Ланселем и Осмундом Кеттлблэком…»
В полночь заскрипели засовы на дверях Отца и в притвор вошла сотня септонов. Некоторые из них были облачены в серо-серебристые одеяния и хрустальные тиары, отмечавших угодных Богу. Их более скромные братья несли на себе ожерелья из хрусталя и были облачены в белые одеяния с поясами из семи переплетенных полос разного цвета. В двери Матери в тот же момент в белых одеждах и с тихим пением по семь вряд входили септы от каждого монастыря. Молчаливые Сестры спускались отдельной группой со стороны лестницы Неведомого. Прислужницы Смерти были облачены в серое, их лица были скрыты под капюшонами и шалями, оставляя открытыми только глаза. Вместе с ними появилась группа братьев в робах коричневых оттенков и даже не крашенных груботканных одеждах, подпоясанных куском пеньковой веревки. У некоторых на плече был молот Кузнеца, а у других жестяные кружки для подаяния.
Никто из этой процессии не обратил на Джейме ни малейшего внимания. Они обошли септу кругом, останавливаясь у каждого из семи алтарей, вознося каждому из Семи свою хвалу. Каждому богу они поднесли жертвоприношения и каждому спели церковный гимн. Их голоса звучали мелодично и торжественно. Джейме закрыл глаза чтобы послушать пение, но тут же открыл их вновь, едва почувствовал, что начинает заваливаться. – «Я устал сильнее, чем думал».