— Ну, я не мужчина.
Уриэль поставил ее на колени, наслаждаясь ее испуганным криком.
— Я чудовище, — он впился когтями в ее талию, — и во мне больше нет ничего человеческого.
Его крылья мгновенно расправились, и он позволил когтям на вершине каждого крыла вонзиться в плоть ее плеч, удерживая девушку на месте. На этот раз она закричала. Это был звук ужаса и боли, когда он высасывал кровь из ее плоти. Она попыталась отодвинуться от него, но крылья прижали ее к нему, и у нее не было шансов вырваться. Он использовал этот момент, чтобы исследовать ее руками. Он провел когтями по ее позвоночнику, надавливая так, чтобы прорвать кожу. По следам, оставленным его пальцами, потекла багровая кровь, и он наклонился, чтобы попробовать ее. Он откинул голову назад, когда ее сладкая кровь покрыла его язык. Она была невероятной, хрупкой и человечной, с горько-сладким привкусом его крови. Астерия все еще пыталась вырваться, когда он снова приблизился к ее входу.
— Я же говорил тебе. Из этого места не уйти, — он вонзился в нее со всей силой своего чудовищного тела, и по комнате разнесся придушенный крик, когда она приняла его полностью. Он забыл, как хрупки люди, как легко разрушаются их тела, а ведь он только начал исследовать Астерию. Он хотел, чтобы она была целой и готовой, умоляющей, чтобы ее склонили и извратили для его темного развращенного разума.
Он наклонился над ней, подняв ее подбородок, чтобы она посмотрела на него. Один клык вонзился в его нижнюю губу, пустив кровь. Он опустился к ее рту, глубоко целуя ее и наполняя своей кровью, как только мог. Она боролась с ним, но он не выпускал ее губ, пронзая крыльями ее плечи и проникая в нее своим членом.
Она никогда не вырвется из его лап.
Прошло несколько мгновений, но, когда он отстранился, красное кольцо вернулось в ее зеленые радужки. Его кровь потекла по ее телу, и оно начало затягивать раны и расслабляться под ним. Ее крики стихли и сменились стонами, которые исходили из глубины ее темной души, наслаждавшейся болью и кровью.
Люди так быстро осуждают, так быстро ограничивают себя, но Уриэль знал — у каждого из них есть темная сторона, которая просится на свободу. Он понял, что раскрыл ее в Астерии, когда она начала прижиматься к нему бедрами, встречая его первобытные толчки.
— Еще, — простонала она. Это единственное слово было тем, чего он ждал. Он еще глубже впился своими острыми крыльями в ее плечи, крепко удерживая на месте, и она застонала под ним. Как только они оказались глубоко внутри нее, он дал Астерии то, чего она хотела.
Он не стал сдерживаться. Он вбивался в нее с такой силой и скоростью, что, если бы в ее теле не текла его кровь, он, скорее всего, раздробил бы ей таз. Но она была сильнее, пока кровь Короля вампиров наполняла ее вены, и стонала, пока он брал ее. Его чуткие уши улавливали звуки ее наслаждения и громкие шлепки, когда их кожа снова и снова соприкасалась.
— Будь хорошей маленькой звездочкой, и я вознагражу тебя еще большим количеством крови.
Ей это было необходимо. Лужа крови под ее телом увеличивалась с каждой секундой по мере того, как его крылья все глубже погружались в ее плоть. Багровое одеяло проглотило свежую лужицу, замаскировав ее в насыщенно-красной ткани. Именно поэтому у него была кровать такого цвета. Уборка может быть мучительной, и за время своего правления Королем вампиров он испачкал немало кроватей, реже — ради удовольствия, чаще — из-за быстрого ужина в постели.
Ее стенки начали трепетать вокруг его толщины.
— Хорошая девочка, — простонал он. Астерия застонала от его похвалы. — А теперь кончи для меня, — он впился когтями в ее задницу, и она откинула голову назад. Ее стенки сжались вокруг него, и он зарычал, когда его собственное сдерживаемое освобождение наконец вырвалось наружу. Он погрузился в нее до упора, позволяя своему семени заполнить ее самые глубокие места. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько возбужденным, настолько удовлетворенным, настолько сексуально озабоченным кем-то. Густая белая струя потекла из тела и стекала по бедрам, а затем оседала на ткани. Его грудь вздымалась, пока он сдерживал последние пульсирующие толчки своего освобождения.
Голова Астерии откинулась, волосы закрывали ее лицо и подушку. Когда он оторвал кончики крыльев от ее тела, она опустилась на кровать. Уриэль подхватил ее крыльями и притянул к себе на колени. Ее глаза снова стали полностью зелеными, и она смотрела на него, прикрыв тяжелые веки. Он погладил ее по лицу, притянув к себе.