— В том случае, если ты назначишь меня не только десницей, но и регентом, а сама уедешь в Бобровый Утес.
Долю мгновения она молча смотрела на него, а затем напомнила:
— Королева-регентша — я.
— Ты была ею. Тайвин не намеревался оставлять тебя в этой роли. Он говорил мне, что хочет отправить тебя в Утес и найти тебе нового мужа.
— Он и мне говорил об этом, — в приливе гнева признала Серсея. — Но я ответила, что не желаю снова выходить замуж.
— Если ты настроена против замужества, я не стану тебя принуждать, — невозмутимо произнес дядя. — Что до отъезда, то ты теперь леди Бобрового Утеса. Твое место там, а не здесь.
«Как ты смеешь?» — хотелось завизжать ей, но она сдержалась и ответила:
— Помимо этого я остаюсь регентшей, и место мое — рядом с сыном.
— Твой отец думал иначе.
— Отца больше нет.
— К прискорбию моему и всего королевства. Открой глаза, Серсея. Страна превратилась в руины. Тайвин мог бы поправить дела, но…
— Их буду поправлять я! — И она добавила более мягко: — С твоей помощью, дядя. Если ты будешь служить мне столь же верно, как и отцу…
— Ты не твой отец. А своим полноправным наследником Тайвин всегда считал Джейме.
— Джейме дал обет! Он не умеет думать, смеется над всем на свете и говорит вслух все, что только придет ему в голову. Безмозглый красавчик, вот он кто.
— Однако десницей первым делом ты хотела выбрать его. Кто же после этого ты, Серсея?
— Говорю же тебе, я голову потеряла от горя, я не думала…
— Верно, не думала. Вот почему тебе следует вернуться в Бобровый Утес и оставить короля на попечение тех, кто думает.
— Король — мой сын! — Серсея вскочила на ноги.
— Да — и, судя по Джоффри, ты столь же негодная мать, как и правительница.
Она выплеснула остаток вина из чаши ему в лицо.
— Ваше величество, — сир Киван с достоинством поднялся из-за стола, — могу ли я удалиться? — Вино стекало у него по щекам в короткую бороду.
— По какому праву ты ставишь условия мне? Ты, простой рыцарь моего лорда-отца?
— Да, землями я не владею, но кое-какой доход у меня имеется, и золото в сундуках припрятано. Мой собственный отец никого из детей не забыл перед смертью, да и Тайвин умел награждать за хорошую службу. Я кормлю двести рыцарей и могу удвоить это число, коли будет нужда. Найдутся вольные всадники, которые встанут под мое знамя, и наемникам мне есть из чего платить. Ваше величество поступит разумно, приняв меня всерьез, — и еще разумнее, не враждуя со мной.
— Ты угрожаешь мне?
— Я даю вам совет.
— Мне следует бросить тебя в темницу.
— Нет. Тебе следует уступить мне регентство. Если же ты отказываешься, сделай меня кастеляном Бобрового Утеса, а десницей возьми Матиса Рована или Рендилла Тарли.
Оба — знаменосцы Тирелла, сообразила Серсея, на миг утратив дар речи. Подкуплен он, что ли? Взял золото Тиреллов за предательство дома Ланнистеров?
— Матис Рован человек рассудительный, и народ его любит, — как ни в чем не бывало продолжал дядя. — А Рендилл Тарли лучший солдат в королевстве. Неважный десница для мирного времени, но теперь, когда Тайвина нет, войну лучше него никто не закончит. Лорд Тирелл не обидится, если ты назначишь десницей кого-то из его знаменосцев. Тарли и Рован оба люди способные… и преданные. Кого бы ты ни выбрала, он будет твой безраздельно. Ты станешь крепче, Хайгарден слабее, а Мейс тебя еще и поблагодарит. Вот тебе мой совет, — пожал плечами Киван, — а дальше дело твое. По мне, хоть Лунатика в десницы бери. Мой брат умер, женщина, и я хочу проводить его прах домой.
Предатель, думала она. Перевертыш. Сколько же Мейс Тирелл тебе заплатил?
— Ты бросаешь своего короля, когда он нуждается в тебе больше всего. Бросаешь Томмена.
— У Томмена есть его мать. — Зеленые глаза Кивана смотрели на нее, не мигая. Последняя капля вина, повиснув на его подбородке, скатилась вниз. Он помолчал и добавил тихо: — И отец тоже, я полагаю.
Джейме
Сир Джейме Ланнистер, весь в белом, стоял у погребального отцовского ложа, сомкнув пальцы на рукояти золотого меча.
Великая Септа Бейелора в сумерках вызывала странное чувство. Последний свет дня проникал в высокие окна, одевая красным заревом величественные изваяния Семерых. Вокруг алтарей мигали ароматические свечи, но тени уже собирались в приделах и слались по мраморному полу. Последние молящиеся покидали храм, и эхо песнопений затихало под сводами.
Рядом с Джейме остались только Бейлон Сванн и Лорас Тирелл.