Когда он умрет, она найдет ему замену. Возможно, отзовет обратно Мизинца. Вряд ли Петир Бейлиш после смерти Лизы Аррен останется лордом-протектором Долины надолго. Лорды Долины уже начинают волноваться, если верить словам Пицеля. Как только у лорда Петира отнимут этого несчастного мальчугана, он сразу приползет назад.
– Ваше величество... – Лорд Джайлс утер рот. – Могу я узнать... кто будет... королевским десницей?
– Мой дядя, – рассеянно отвечала Серсея. Впереди, к ее счастью, уже показались ворота Красного Замка. Передав Том-мена на попечение его оруженосцев, она удалилась в свои покои.
Не успела она скинуть туфли, робко вошедшая Джаселина доложила, что Квиберн нижайше просит принять его.
– Пусть войдет, – сказала королева. Правителям отдых неведом.
У Квиберна, уже немолодого годами, в волосах все еще оставалось больше пепла, чем снега, а смешливые морщинки вокруг рта делали его похожим на доброго дедушку. Небогатого дедушку – воротник длинной хламиды обтрепан, один рукав оторван и неумело пришит.
– Прошу прощения за мой вид, ваше величество. Я был в темницах, расследовал побег Беса, как вы изволили приказать.
– И что же ты обнаружил?
– В ту ночь, когда лорд Варис и ваш брат исчезли, пропал еще один человек.
– Да, знаю. Тюремщик. И что же?
– Его звали Рюген, и он ведал каменными мешками. По описанию главного надзирателя, он был грузен, небрит и груб на язык. Он служил в тюрьме со времен старого короля, Эйериса. Приходил и уходил, когда вздумается. Последние годы каменные мешки не часто бывали заняты. Другие ключари, кажется, боялись его, но толком о нем никто ничего не знает. Ни друзей, ни родственников он не имел, не пил, не посещал публичных домов. Спал в сырой каморке на заплесневелой соломе. Судно выносил очень редко.
– Все это мне известно. – Джейме побывал в жилище Рюге-на, а золотые плащи сира Аддама осмотрели его еще раз.
– Точно так – но известно ли вашему величеству, что под этим зловонным судном имелся расшатанный камень, а под ним углубление? Тайник, в каком человек обычно хранит свои ценности?
– Ценности? Золото, ты хочешь сказать? – Она с самого начала подозревала, что Тирион как-то подкупил этого тюремщика.
– Вне всяких сомнений. Сейчас тайник, разумеется, пуст – свои неправедно нажитые сокровища Рюген забрал с собой. Но, осветив дыру факелом, я увидел, что там что-то блестит, покопался в грязи и выскреб вот это. – Квиберн разжал ладонь. – Золотой.
Верно, золотой, но какой-то странный на вид. Слишком маленький, слишком тонкий. Истерся от старости. На одной стороне профиль какого-то короля, на другой изображение раскрытой руки.
– Это не дракон, – сказала Серсея.
– Нет, – подтвердил Квиберн. – Монету отчеканили еще до Завоевания. Король на ней – Гарт Двенадцатый, а рука – печать дома Гарденеров.
Печать Хайгардена. Серсея зажала монету в кулак. Нет ли тут измены? Мейс Тирелл был одним из судей Тириона и громко требовал казни преступника. Не для отвода ли глаз? Быть может, он все это время состоял в сговоре с Бесом, замышляя убить лорда Тайвина? С уходом Ланнистера десницей почти наверняка должен стать Тирелл, однако...
– Не говори никому об этом, – приказала Серсея.
– Ваше величество может положиться на мою скромность. Любой, кто вступает в шайку наемников, должен научиться держать язык за зубами, если не хочет его потерять.
– То же самое относится и к моим слугам. – Серсея убрала монету, чтобы подумать о ней на досуге. – Что скажешь о другом нашем деле?
– Сир Григор... – Квиберн пожал плечами. – Я осмотрел его по вашему приказанию и головой ручаюсь, что Змей смазал свое копье ядом мантикора.
– Пицель иного мнения. Он сказал моему лорду-отцу, что яд мантикора убивает жертву, как только достигнет сердца.
– Так и есть. Но этот яд как-то сгустили, чтобы оттянуть смерть Горы.
– Применив какое-то другое снадобье?
– Возможно, и так, ваше величество, хотя зачастую такое вмешательство лишь делает яд менее сильным. Быть может, здесь воспользовались... не столь естественным средством. Чарами, ваше величество.
Неужели и он такой же дурак, как Пицель?
– Ты хочешь сказать, что Гора умирает от черной магии? Квиберн пропустил насмешку мимо ушей.
– Он умирает от яда, но медленно и в невероятных мучениях. Мои попытки облегчить его страдания оказались столь же бесплодными, как усилия Пицеля. Боюсь, что мак на сира Григо-ра уже не действует. Его оруженосец говорит, что рыцаря посещали сильные головные боли и он глушил маковое молоко, как другие – эль. Как бы там ни было, все вены в его теле сделались черными, моча загрязнена гноем, а в боку яд проел дырку величиной с мой кулак. По правде сказать, это чудо, что он еще жив.
– Григор очень велик, – хмуро произнесла королева. – И очень глуп, потому и не понимает, что пришло время умирать. – Она подставила чашу, и Сенелла подлила ей вина. – Его крики пугают Томмена, а порой будят по ночам и меня. Давно пора позвать к нему Илина Пейна.
– Быть может, перенести сира Григора в темницы, ваше величество? Там он вас не побеспокоит, и я смогу заняться им как подобает.
– Заняться? – рассмеялась она. – Пусть им займется сир Илин.
– Как вашему величеству будет угодно, но хорошо бы изучить этот яд получше. В народе говорят: хочешь убить рыцаря – пошли рыцаря, хочешь убить лучника – пошли лучника. Чтобы сразиться с черной магией... – И Квиберн умолк, улыбаясь Серсее.
Нет, он не Пицель, это ясно.
– За что Цитадель отняла у тебя цепь?
– Все архимейстеры в душе трусы. Серые овцы, как называет их Марвин. Я был не менее искусным целителем, чем Эброз, но мечтал превзойти его. В Цитадели веками вскрывают трупы, чтобы постичь суть жизни. Я желал постичь суть смерти и вскрывал живые тела. За это серые овцы осрамили меня и послали в изгнание... но я постиг природу жизни и смерти лучше всех остальных в Староместе.
– В самом деле? – Это заинтриговало Серсею. – Хорошо. Гора твой. Делай с ним что хочешь, лишь бы за пределами темниц об этом не знали. Когда он умрет, принесешь мне его голову. Отец обещал отослать ее в Дорн. Принц Доран, несомненно, предпочел бы убить Григора сам, но всех нас в этой жизни ждут разочарования.
– Слушаюсь, ваше величество, только... – Квиберн откашлялся. – Я оснащен не столь хорошо, как Пицель. Мне понадобятся кое-какие...
– Я велю лорду Джайлсу дать тебе золота, сколько потребуется. Заодно купи себе новую одежду, а то ты словно с Блошиного Конца явился. – Она посмотрела ему в глаза, прикидывая, насколько может довериться этому человеку. – Нужно ли говорить, что тебе придется худо, если хоть слово о твоих... трудах просочится за эти стены?
– Нет нужды, ваше величество, – ободряюще улыбнулся он. – Со мной ваши тайны будут в сохранности.
Когда он ушел, Серсея сама налила себе вина и подошла к окну, глядя, как ползут по двору тени. Монета... Золото Простора. Откуда у тюремщика из Королевской Гавани такое золото, если не за помощь в убийстве лорда Тайвина?
Она никак не могла представить себе отцовское лицо без этой глупой посмертной улыбки, и дурной запах, идущий от его тела, не оставлял ее. Может, и за этим стоит Тирион? Карлик на все способен. Не мог ли он сделать Пицеля своим орудием? В свое время он отправил великого мейстера в темницу – как раз в те камеры, которыми ведал Рюген. Все нити этого дела перепутаны между собой. Верховного септона тоже назначал Тирион, вспомнилось ей, а тело отца всю ночь было на его попечении.
Дядя Киван пришел точно в срок, на закате, в стеганом угольно-черном дублете, мрачном, как и он сам. Сир Киван светлокож и светловолос, как все Ланнистеры, хотя волосы у него к пятидесяти пяти годам почти все выпали. Красавцем он никогда не слыл – мешковатый, узкоплечий, квадратный подбородок, плохо прикрытый желтой бородкой, выдается вперед. Ни дать ни взять старый сторожевой пес, но верный сторож – именно то, что ей сейчас нужно.
Они скромно поужинали кровавым мясом и свеклой, запив еду красным дорнийским вином. Сир Киван говорил мало и почти не притрагивался к винной чаше. Мрачные думы ему во вред, решила Серсея. Надо задать ему работу, чтобы помочь пережить горе.