Глазки толстяка хитро блеснули.
— Что… э-э… смогу, с удовольствием, дорогой мистер Пэнки.
— Ваша адвокатская контора, насколько мне известно, ведет его дела с очень давнего времени.
— Начинал еще мой покойный отец. Тогда состояние Цезаря оценивалось всего в несколько десятков тысяч. Теперь же, насколько мне известно, — Крукс выделял слово «мне», — оно оценивается несколько большей суммой.
Пэнки энергично кивнул, не разжимая тонких бледных губ.
— Так вот, — продолжал Крукс, — кое-что мне, конечно, известно, хотя бы со слов самого Цезаря, но я не совсем ясно представляю сегодняшнее состояние дел, учитывая… э… э… многообразие интересов моего глубокоуважаемого, но уже покойного клиента и друга. Его последние… операции, которыми не случайно заинтересовалась пресса и правительства некоторых стран…
— Эти операции вас, Крукс, совершенно не касаются; кроме того, в них использовались не только капиталы Цезаря, — с раздражением заметил Пэнки.
— Догадываюсь: например, кое-что из того, что успели депонировать в швейцарских банках некоторые организации немецкого рейха перед концом второй мировой войны?
— А вот об этом вам вообще не следовало бы догадываться, милейший Крукс, — холодно возразил Пэнки. — Совершенно бесполезные догадки, к тому же опасные… Даже для фирмы с таким реноме, как у вас.
— Я ведь говорю об этом только вам — президенту-исполнителю банка CFS, который является собственностью Цезаря. Банк, казалось бы, не из первых, но утверждают, будто именно там финансовый мозг всей «империи» Фигуранкайнов. Кстати, я даже не знаю точно, что означает эта странная аббревиатура — Си-Эф-Эс. Вам, конечно, известно, какие шуточки циркулируют по ее поводу?
— Нет, не слышал…
— Так вот, одни утверждают, что CFS — сокращение от латинского «сифилис», которым Цезарь страдал в молодости, а другие — что сокращение от «Цезарь Фигуранкайн и сын». Я не склонен верить ни тому, ни другому, но…
— Он придумал это давно, а потом не захотел менять, — с оттенком смущения пояснил мистер Пэнки. — Как вы знаете, он был дьявольски упрям и, откровенно говоря, не очень образован.
— Он всегда считал, что образование портит людей, — кивнул Крукс, — лишает настоящей деловой хватки, которая, несомненно, была у него самого.
— Кажется, в отношении собственного сына он не ошибался, — заметил Пэнки. — Насколько мне известно, Цезарь Фигуранкайн-младший — порядочный шалопай, хотя и ухитрился закончить два или три университета.
Крукс предпочел деликатно промолчать.
— Вы хорошо знаете его? — спросил Пэнки после короткого молчания.
— Знаю…
— И не согласны со мной?
— Согласен, мм…только отчасти. Цезарь очень неглупый малый, хотя и совсем не похож на отца.
— Где он может быть сейчас?
— Понятия не имею.
— Тем не менее, надо его известить.
— Узнает, когда газеты раструбят.
— Необходимо сделать все возможное, Крукс, чтобы на страницы прессы сообщение о… смерти попало возможно позднее. И чтобы прошло без… комментариев. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду. Это роковое совпадение может сильно повредить… Если бы удалось сохранить катастрофу его самолета в тайне хотя бы три-четыре дня…
— Совершенно невозможно, Пэнки. В аэропорту Мехико все стало известно спустя полчаса. Целый день в горах на месте катастрофы работают спасатели. Завтра все попадет в мексиканские газеты. Послезавтра станет известно в Штатах.
— Надо сделать так, чтобы это не попало в мексиканские газеты ни завтра, ни послезавтра… Вы поняли? Мы хорошо заплатим, если понадобится. Здешним газетчикам найдется о чем писать. Пусть смакуют Даллас. У вас тут есть к кому обратиться?
— Думаю, уже поздно, Пэнки.
— Еще не поздно, если, конечно, вы сами что-нибудь не напортили, Крукс. Ваш телефонный звонок из аэропорта был непростительной глупостью. Следовало связаться со мной иначе — через один из наших здешних филиалов.
— На это уже не оставалось времени.
— Ну, узнал бы на час позже… Хотя теперь, конечно, говорить не о чем. Что сделано, то сделано.
Негромко зазвонил один из телефонов на мраморном столике у декоративного камина. Собеседники переглянулись.
— Скорее всего, меня, — сказал Пэнки. — Я предупредил секретаря, чтобы звонили прямо сюда, в «Континенталь».
Он встал, легким пружинистым шагом подошел к камину и взял трубку.
— Слушаю… Да, это я… Что такое? — Глаза его округлились, и он бросил яростный взгляд на Крукса, который безмятежно разглядывал свои ногти. — По калифорнийскому радио? Со ссылкой на «Калифорния таймс»?.. Та-ак… Так… Та-ак… Самой газеты вы еще не видели?.. Ну хорошо… Держите меня в курсе…