— Конечно, тебе придется нелегко, милый, — сказала Мэй очень серьезно, — но я от всего сердца желаю тебе успеха.
— Спасибо…
Стив подозвал официанта и расплатился. Они вышли в прохладный сумрак бульвара. Мэй поежилась, кутаясь в легкий плащик.
— В Акапулько сейчас приятнее, — сказала она жалобно.
Стив молча взял ее под руку и провел за угол к своей машине:
— Ко мне?
— Лучше отвези меня домой, Стив.
— О’кей.
Резко взяв с места, «форд» круто развернулся у перекрестка и вклинился в поток машин, медленно плывущих к центру по бульвару Санта-Моники.
Ехали молча. Стив напряженно думал о чем-то, покусывая губы. Мэй пыталась привести в порядок волосы, растрепанные ветром; из-под поднятого локтя поглядывала встревоженно на посуровевшее лицо Стива. Машин на бульваре становилось все больше.
— Ну-ну, драгоценный город, — пробормотал Стив, когда пришлось затормозить у очередного светофора. — Даже вечером ползешь, как муха в джеме.
— И все-таки он хорош, наш Лос-Андж, — шепнула Мэй, прижимаясь головой к плечу Стива, — люблю его, Стив. Очень… Даже его бестолковую планировку, пробки на автострадах, его смог и… неспокойную землю… Кажется, не могла бы жить в другом городе. А ты разве не любишь его? Ну, скажи…
— Отчасти, — проворчал Стив, трогаясь с места.
За Китайским театром они выбрались из потока машин и поехали быстрее. Потом Стив свернул с бульвара и углубился в плохо освещенные кварталы Лаурел-каньон, где жила Мэй. Улицы становились все круче; наконец, «фордик» Стива одолел последний подъем и на Юкка-авеню резко затормозил у одного из подъездов большого высотного дома. Здесь на двенадцатом этаже находилась маленькая квартирка Мэй.
— Я зайду?.. — полувопросительно бросил Стив, помогая Мэй выбраться из машины.
— Как хочешь, но… Сегодня табу, милый… И кроме того, тебе еще надо собраться…
— Ладно, — сказал он, приглаживая волосы. — Тогда до завтра, до утра. Я заеду за тобой в семь. А потом прямо из аэропорта ты отведешь машину в мастерскую папы Джулиано. Он обещал все сделать до моего возвращения.
— И я смогу потом воспользоваться ею?
— Конечно, как только он кончит ремонт.
— До завтра, Стив, — шепнула Мэй, приподнимаясь на носки, чтобы поцеловать его.
Он поднял ее, как ребенка, и крепко прижал к себе.
— Спокойной ночи, дорогая. И смотри не вздумай тут кокетничать с кем-нибудь, пока буду в Мексике.
— Стив! Какие вещи! Ты же знаешь…
— Шучу, конечно. Ну беги, — сказал он, опуская ее на землю. — Беги, — повторил, легонько шлепнув ее на прощание.
Дождавшись, когда окна в квартире Мэй осветились, Стив захлопнул дверцу машины и поехал вниз, к сверкающей россыпи огней центра.
Очутившись дома, Стив прежде всего решил соорудить хороший коктейль. Подумав немного, остановился на рецепте «бельмонте», но оказалось, что в баре нет гренадина. Заменять чем-нибудь гренадин было рискованно, и Стив ограничился тем, что смешал лимонный сок с шоколадным ликером, насыпал льда и долил рома. Добавив еще мятной настойки, он попробовал получившуюся смесь, кивнул одобрительно и снял телефонную трубку. Аппарат Бена в его мастерской на студии «Универсум фильм» не отвечал. Отсутствие Бена было неожиданным и нарушало все планы… Стив решил на всякий случай позвонить домой. На этот раз телефон отозвался хриплым голосом Бена:
— Слушаю, гм…
— Это Стив Роулинг, Бен. Срочно нужна твоя помощь.
— Привет! Ты знаешь, сколько сейчас времени?
— Еще не очень поздно, старина. Как мы договорились, я позвонил тебе в студию, но…
— Сегодня пришлось уехать раньше… Гм… Я, понимаешь, заболел.
— Понимаю. Температура?
— Катись ты к черту. Неужели непонятно?
— Конечно, понятно. В трубку чувствую, сколько ты сегодня выпил. Ну вот что, ты еще можешь вести машину?
— Не знаю…
— Значит, можешь. Поезжай сейчас же к себе на студию и добудь из вашей костюмерной полную экипировку кардинала — сутану, шляпу, распятие на цепочке — словом, все, что полагается. И привези мне домой.
В трубке стало очень тихо.
— Ты меня понял, Бен? — спросил Стив, отхлебывая коктейль.
— Ты… сегодня тоже напился? — осторожно поинтересовался Бен и тяжело вздохнул.
— Нет, я трезв и говорю вполне серьезно.
— А не издеваешься надо мной? — попробовал уточнить Бен.
— Нисколько…
— Тогда объясни, бога ради…
— Все объясню, когда приедешь.
— Это ужасно, Стив, голова раскалывается. А ты не мог бы…
— Нет, не мог бы. Мне еще надо собраться. В восемь утра у меня самолет.
— Это ужасно, — повторил Бен. — Черт бы тебя побрал с твоими затеями. Какой ты сейчас носишь размер костюма?
— Шестнадцатый.
— Рост я знаю, — простонал в трубку Бен. — Еще скажи вот что…
— Ну что?
— Нет… Ничего… Я… забыл… Ну неважно. Подгоним на месте.
— Значит, жду… И захвати где-нибудь по дороге гренадина. У меня кончился.
— Гренадина?
— Именно. Для коктейля. Угощу тебя таким «бельмонте»! До моего возвращения не забудешь.
— Ладно. Подожди-ка… Я все-таки запишу. Гре-на-дин. А сколько?
— Сколько достанешь. Конечно, не бочонок.
— Ладно! Пошел одеваться…
— Давай.
Стив положил трубку и взялся было за коктейль, но зазвонил телефон.
— Стив?
— Я.
— Забыл спросить. Тебе парадное облачение или обычное?
— Я не собираюсь служить мессу. Обычное.
— Понимаешь, Стив… Не принято, чтобы кардинал появлялся в одиночестве. С тобой обязательно кто-нибудь должен быть из твоей свиты. Я захвачу еще одну сутану — черную — на всякий случай. Найдешь там себе ассистента.
— Ладно, давай. Только поторапливайся.
Бен явился через полтора часа. Ввалившись в квартиру Стива, он швырнул на пол в передней большой старый чемодан и в изнеможении опустился на него.
— Стив!
— Ну?
Бен постучал указательным пальцем по крышке чемодана:
— Тут… Все в порядке.
— Я не сомневался, старина.
— Если бы ты знал, чего мне это стоило.
— Догадываюсь, поэтому моя благодарность превышает твою самоотверженность. И гренадин привез?
Бен подмигнул и снова постучал пальцем по чемодану.
— Давай.
— Облачение или… гренадин?
— Гренадин, конечно.
Бен сполз с чемодана и, присев на корточки, принялся открывать замки. Они не поддавались.
— Помочь? — спросил Стив, присаживаясь рядом,
— Нет, я сам, — прохрипел Бен и, поднатужившись, одолел сначала один замок, потом другой и откинул крышку чемодана.
Стив с любопытством заглянул внутрь. Сверху лежало что-то черное, похожее на халат.
— Это твоему помощнику, — сказал Бен, выбрасывая черный сверток прямо на пол. — Остальное — его преосвященству кардиналу… Роулингу? — он захохотал и, запустив руку в чемодан, перетряхнул красный шелк и накрахмаленные белые кружева. — Примерим, ваше преосвященство?
— Чуть позже, — возразил Стив. — Гренадин где?
Бен запустил руку на самое дно чемодана и, пошарив там, извлек плоскую стеклянную флягу. Осмотрев ее, он сокрушенно покачал головой:
— Пустила, сволочь. Не могли закрыть как следует…
— Ладно, давай, — сказал Стив. — И приходи в кабинет. Коктейль будет через три минуты. После поговорим.
— Мне домой надо, — жалобно сказал Бен. — Хотел еще поспать — завтра с утра работы невпроворот. Снимаем новый вестерн. Потрясающий шедевр, Стив…
— Можешь ночевать здесь. Надо поговорить… кое о чем.
— Невозможный ты человек, Стив, — простонал Бен, с трудом поднимаясь и отпихивая ногой раскрытый чемодан.
Стив удалился в кухню. Бен с сомнением оглядел руки. Одну облизнул, другую вытер о ковбойские джинсы, которые только начинали входить в моду. Сомнения, видимо, не покидали его. Бен снова присел на корточки и осторожно приподнял двумя пальцами кардинальское облачение. Глаза его расширились, потому что на дне чемодана оказалась большая лужа густой темно-красной жидкости. Бен торопливо извлек из чемодана все содержимое и, развесив на вешалке, прямо в прихожей принялся оттирать носовым платком темные пятна на красной шелковой ткани.