3
Через несколько минут я позабыл о нем. Удивительное здание, скорее крепость, чем жилой дом, по мере того, как я подходил ближе, вырастало в размерах. Металлическая глыба, в которую наверняка вмещались тысячи людей. Отсутствием окон оно напоминало телемортоновскую башню, но строительный материал был иной — не синтетический камень, а монолитный сплав.
“Может быть, это для звукоизоляции?” — подумал я, пока не увидел пулеметы на крыше. Пулеметы? С таким же успехом я мог считать их телескопами. Решив раз навсегда не применять к совершенно незнакомым явлениям знакомые понятия, я принялся отыскивать вход.
Неожиданно стена расступилась, и я очутился в прохладном белом холле с высокими, как в церкви, сводами. Миловидная девушка в белом комбинезоне с золотыми буквами “Биомортон” на груди молча взяла у меня путевку и так же молча нацепила мне на правое запястье браслет. На нем был циферблат с множеством делений, вместо цифр — буквы.
Возможно, это был действующий по принципу кредитной книжки (или “кредикнижки”, как ее называли люди Эры Стены) прибор для измерения давления крови, пульса, температуры. Спросить я не осмелился.
— Гарри Филиппе! — крикнула девушка в пространство.
— Комната 8643! — ответил исходивший с потолка электронный голос.
— Переведите стрелку на букву “К”! — Заметив мое недоумение, она сделала это за меня и, не дав опомниться, подтолкнула к дверям. Я повернулся, чтобы спросить, зачем в санатории бронированные двери. Но было уже поздно. Броня бесшумно задвинулась. Я стоял в длинном пустом коридоре и ошалело глядел на выросшее у моих ног световое пятно. Оно превратилось в стрелку и побежало вперед, как бы приказывая следовать за собой. Косясь на это новое чудо, я дошел до лифта. Стрелка юркнула в щель дверцы, дверца раскрылась, и как только я вступил в лифт, он понесся.
Стрелка у моих ног опять преобразилась в световое пятно. Но едва лифт остановился, пятно выскользнуло из него стрелой и побежало, как поводырь, то останавливаясь вместе со мной, то ускоряя движение. Коридор был так же пуст, как внизу, сплошная стена без единого отверстия. Внезапно стрела замерла и, свернувшись в светящийся клубок, ускользнула в стену. Но я ошибся. Это была не стена, а дверь… Я переступал порог и очутился в очень комфортабельной комнате. Все здесь было, как в первокласснейшем отеле двадцатого века. На столе лежал справочник. Я раскрыл его наугад: Кинозал “Стена” — КС Кинозал “Телемортон” — КТ Кинозал Эрос — КЭ Кинозал Планета — КП Зал любви — ЗЛ Зал аттракционов — ЗА Зал галлюцинаций — ЗГ Кажется, медицина XXI века пришла, наконец, к разумному заключению, что самое лучшее лекарство для человека — жить в свое удовольствие.
Но прежде всего следовало поесть. Прежний Тридент Мортон, считавший еду скорее обременительной привычкой, чем удовольствием, наверняка начал бы свою вторую жизнь с рекогносцировки территории, на которой ему предстояло прожить дальнейшие три месяца. А вот новый Тридент начал с того, что заглянул в справочник.
Ресторанов было несколько, столько же баров, каждый обозначен соответствующим двубуквенным шифром. Но ни малейшего намека на то, как и на каком этаже их искать.
Я вышел в коридор. Где-то в дальнем конце промелькнуло несколько человеческих фигурок, но они были слишком далеко, чтобы окликнуть. Световое пятно, словно в нерешительности, застыло на линии, отделяющей мою комнату от коридора.
Совершенно случайно я взглянул на свой браслет. Ресторан “Робот” имел в справочнике шифр “РР”. Эти же буквы виднелись среди множества других на циферблате. Любопытствуя, как ребенок, окажется ли моя догадка правильной, я перевел стрелку. Еле она отклонилась от буквы “К”, как световой поводырь прыгнул к моим ногам. В ту же секунду дверь закрылась, совершенно слившись со стеной. Стрелка циферблата коснулась букв “РР”, превратившийся в стрелку шарик понесся вперед. На этот раз путь через дом-город был длиннее и сложнее. Лабиринт коридоров с десятками лифтов возле каждого поворота, вниз, снова вверх, наконец этаж, где я впервые увидел настоящие двери.
Кое-где на пути встречались люди, большей частью молодые, в цветных комбинезонах, изредка в платье или костюме старого покроя. То, что их было сравнительно мало, не удивляло меня — в таком громадном здании легко затеряться. А заблудиться и того легче, без проводника я бы часами искал нужное место.
На меня никто не обращал внимания. Кто-то, видимо под хмельком, пел непонятную мне песню, какой-то парень на виду у всех целовал девушку, из ближайшего лифта со смехом и шутливыми возгласами высыпало человек семь.
— Вы пойдете на “Стену”? — пробегая мимо, окликнула меня молодая женщина с зелеными глазами. — С сегодняшнего дня показывают заново! Не пропустите!
Я что-то промычал в ответ — тоже на ходу, едва успевая за своим поводырем, приведшим меня к дверям со светящейся надаисью РЕСТОРАН “РОБОТ”. Они моментально распахнулись, пропуская нас. Вначале я думал, что попал на крышу. Высоко-высоко над головой голубело небо, солнце заливало столики. Я сел за один из них, электронная собачка покорно улеглась у моих ног. Столик был пластмассовый, с бортиком, с похожим на мембрану отверстием с краю и чрезвычайно толстыми металлическими ножками на колесиках. Я нарочно выбрал место подальше от людей и теперь издали разглядывал их. Нормальные, занятые процессом пищеварения люди. Внешне они почти ничем не отличались от моих современников, если не считать большого однообразия в покрое одежды и разнообразия в выборе красок. Уже в мое время многие модяицы предпочитали искусственный цвет волос естественному. Сейчас я замечал самые неожиданные оттенки. И все же одетая в комбинезоны молодежь вполне могла бы сойти за обедавшую в заводской столовой смену, не будь светового пятна, застывшего на полу возле своего подопечного. На одной стене загорались и снова гасли уже знакомые по справочнику названия и шифры рядом с указанием времени. По другой пробегали совершенно непонятные слова. Изредка среди этих загадочных названий попадалось вызывавшее во мне определенные ассоциации слово. Оно вызывало в памяти иногда блюдо, иногда даже целое меню, но повинен в этом был, очевидно, голод. Я думал — стоит мне занять место, как подбежит робот с переброшенной через шарнирную руку белоснежной салфеткой и, согнув свои сочленения в низком поклоне, осведомится: “Что, господин, угодно?” Но робота не было и в помине. Тогда я, совершенно позабыв, что нахожусь не в ресторане XX века, стал нетерпеливо барабанить пальцами по крышке стола. Ничего не произошло, если не считать быстрого взгляда, которым меня пронзил одиноко сидевший поодаль блондин средних лет… Он сразу отвернулся, я даже не успел разглядеть его лица. Остальные не удостоили меня вниманием. Я уже понял — здесь каждый делает все, что ему вздумается. Неплохое правило для санатория. Или это вовсе не санаторий, а Дом Тысячи Радостей, по образцу мортоновских райских поселков для престарелых, только приноровленный к запросам более молодых?
А между тем еда все не появлялась — ни волшебным, ни самым обыкновенным способом. Даже солнце и небо над головой уже не радовали. Я успел заметить: голубая крыша Земли ведет себя вопреки всем законам физики — отражает светящуюся стену, как и полагается совершенно прозрачному потолку. Я с упреком взглявул на своего поводыря. Может быть, мне только показалось, что он весь сжался от сознания вины. Во всяком случае, было ясно — помочь с едой он мне не в состоянии. Оставалось только подсмотреть, как другие добывают пищу в этом заколдованном мире.
Недалеко от меня уселась парочка. Оба, как по команде, подняли голову, изучая стену. Потом женщина, наклонившись к отверстию в пластмассовой крышке, повторила вслух десяток бегущих по стене слов. Не дожидаясь результата, я повернулся к ним спиной и, наугад выбрав несколько названий, сообщил моему столику. И тут он сыграл со мной презлую шутку — больно отшвырнув опиравшийся на пластмассовую поверхность локоть, укатил на своих колесиках и исчез в стене. Но долго сердиться на него не пришлось. Уже через минуту он снова появился и, ловко лавируя между такими же, притворившимися обычной мебелью кибер-официантами, принес долгожданный завтрак.