Кто является автором этого злодейства, кто подал саму идею, кто составлял текст, один ли это человек был, или несколько, к какому ведомству он принадлежал, мне неведомо. Действовала ли эта некая, идущая от средневековья таинственная масонская организация, было ли это происками семитов, копией с американской заграницы, прибегавшей к аналогичной системе раньше нас, или это наше родное российское творчество, так или иначе, новая схема была неповторима, народу не знакома, а потому безопасна для имевших власть.
В 1961 году была выпущена инструкция, полностью перечеркивающая всякий закон и позволявшая расправляться с любым несогласным. Называется она: Инструкция от 10 октября 1961 года. Выпущена не одним, а сразу тремя ведомствами, связанными отныне воедино в осуществлении беззакония. Два ведомства призваны были осуществлять физическое задержание жертв и их обработку, а третье не только самоустранялось от контроля, но и санкционировало в необходимых случаях это задержание. Прежнее ведомство органов госбезопасности свалило с себя грязную работу и прибегало к услугам Инструкции лишь в самых «сознательных» случаях.
Эти ведомства – Минздрав, МВД и Прокуратура СССР. В Прокуратуре тогда главенствовал Руденко, обвинитель (!) Нюрнбергского процесса. В правом углу Инструкции стоит гриф: «Совершенно секретно». А вот ее текст:
«Задерживать и помещать в психиатрические больницы граждан, проявляющих ИПОХОНДРИЧЕСКОЕ настроение к советским организациям, учреждениям, отдельным должностным лицам и строю в целом.
Отличать от этих лиц граждан, находящихся в состоянии временного алкогольного опьянения».
И т.д. еще странички на две.
И началось… Люди, ехавшие в Москву с безграничной верой в Советскую власть, на себе постигали ее сущность. Уколы, подавлявшие волю, память, разум, понижавшие мышечный тонус сильнее побоев, сомнений в отсутствии преимуществ социализма перед другими системами уже не оставляли.
Карались помещением в психиатрическую больницу и последующей постановкой на пожизненный учет:
Жалобы на работников правоохранительных органов, особенно на вымогание взяток прокурорами, нарушение ими своих прямых обязанностей в силу националистических соображений (это на местах),
Жалобы на советское здравоохранение, на работников партии и исполкомов,
Любые обобщения, связанные все с теми же сомнениями в неправильной политической линии, критикой партийного и советского руководства,
Все жалобы на нарушение законности с последующим отчаянным обобщением типа: где же она, Советская власть?
Жалобы иностранным корреспондентам…»
(Продолжение анонимного письма женщины).
Звонок из газеты
Хотя до выхода первой половины осталось немного, эйфории теперь тем более не было. Ясно, что это опять «прорыв из окружения», не больше.
Но тут мне позвонили из газеты «Московские новости», которая стала в те дни наипопулярнейшей. Ее доставали с боем, к тому же выходила она на нескольких языках, в разных странах. Предложение было такое: я даю рукопись, ее читает один из виднейших журналистов, пишущих на юридические темы, потом мы с ним беседуем, и газета публикует материал в рубрике «Диалог по прочтении рукописи».
Ну, что же, отлично. Какие могут быть возражения?
Я был приглашен на встречу с главным редактором газеты, и он принял меня «по первому разряду» – встречая, вышел из-за стола. Ах, как все же приятно, когда тебя уважают! Не даром в ходу у нас «субординация» – приятно было особенно потому, что человек этот – главный редактор – уже овеян славой одного из самых передовых и влиятельных людей перестройки. А вот ведь, удостоил. С какой радостью, с каким чувством верности нашему общему делу, готовности на труд и на подвиг сидел я в этом уютном кресле! И еще, помню, было чувство облегчения: ну вот теперь-то, пожалуй, точно среди своих… Ведь газета на самом деле хорошая. Моя.