«Чефет, Чефет, – думал Диос, – мастер колец и перстней, в руках которого металл податливее воска. Только теперь он существует вне нас, и вот руки его превращаются в когтистые лапы… Не таким я его воображал».
– Стойте! – скомандовал Диос. – Приказываю вам остановиться! Вы будете повиноваться мне. Я создал вас!
Но боги никогда не отличались благодарностью.
Едва Диос переключил внимание на внутрихрамовые дела, царь Теппицимон почувствовал, что наваждение проходит. Он увидел посередине пирамиды крохотную фигурку, увидел, как она оступилась.
Остальные предки тоже заметили это и сразу поняли, что надо делать. Диос может подождать.
Вот что значит семья.
Теппик услышал под собой хруст рукояти, соскользнул и повис на одной руке. Выше был вколочен еще один нож, но… теперь бесполезно. Не дотянуться. Обессилевшие руки не помогут. Разве что распластаться, когда он соскользнет вниз по гладкой стене, и, быть может, удастся хотя бы немного задержать падение…
Он взглянул вниз и увидел карабкающиеся по направлению к нему фигуры, набегающей волной устремившиеся к верху пирамиды.
Предки поднимались молча, сосредоточенно; каждый новый ряд опирался на плечи старшего поколения, в свою очередь служа опорой более молодым. Добравшись до Теппика, волна домолазов расступилась, огибая его; костлявые руки обхватили юношу со всех сторон и повлекли вслед за собой наверх. Скрипучие, как старые саркофаги, голоса, подбадривающие крики раздавались в ушах.
– Отлично, мой мальчик, – хрипло проговорила одна из мумий, крепко хлопая его по плечу. – Вылитый я в молодости. Принимай, сынок.
– Принял! – крикнул мертвец из верхнего ряда, легко поднимая Теппика одной рукой. – В здоровой семье здоровый дух, парень. Привет тебе от твоего пра-пра-пра-прадядюшки, хотя сильно сомневаюсь, что ты меня помнишь. Вверх.
Остальные предки карабкались вслед за Теппиком, которого бережно передавали из рук в руки. Пальцы мумий смыкались стальным захватом, вздымая его все выше.
Пирамида становилась ощутимо уже.
Стоя внизу, Птаклюсп задумчиво наблюдал за происходящим.
– Вот это работники, – восхитился он. – Ты посмотри, те, кто внизу, держат весь вес!
– Папа, – сказал 2-б. – Надо делать ноги. Боги уже близко.
– Как думаешь, попробуем их использовать? – пробормотал Птаклюсп, игнорируя реплику сына. – Мертвому большая зарплата ни к чему и…
– Пап!
– …Нечто вроде самостроящейся пирамиды…
– Папа, ты же сказал, что завязал с пирамидами. И никогда не будешь их строить. Это твои слова. Ну давай же, пошли!
Поддерживаемый двумя последними предками, Теппик вскарабкался на вершину пирамиды. Один из них был Теппицимон.
– По-моему, ты не знаком со своей пра-пра-бабкой, – сказал он, указывая на невысокую перебинтованную фигуру, которая учтиво кивнула Теппику.
Теппик широко раскрыл глаза.
– Впрочем, сейчас не время, – промолвила прапрабабка. – Ты все делаешь правильно.
Теппик мельком взглянул на солнце, которое – вот что значит настоящий профессионал – воспользовалось удобным моментом, чтобы скрыться за горизонтом. Толкаясь и отпихивая друг друга и тем замедляя свое продвижение, боги перебрались через реку и вразвалочку брели среди строений некрополя. Небольшая толпа их собралась на том месте, где только что стоял Диос.
Предки покатились вниз с той же скоростью, с какой совсем недавно карабкались к вершине, оставив Теппика одного на площадке размером в несколько квадратных футов.
В небе появились первые звезды.
Теппик увидел белесые тени внизу – предки спешили по каким-то своим, личным делам, с поразительной скоростью ковыляя в направлении широкой ленты реки.
Боги утратили интерес к Диосу, этому странному человеку с палкой и надтреснутым голосом. Крокодилоголовый Бог переваливаясь вышел на небольшую площадь перед пирамидой, бросил косой взгляд на Теппика и потянулся к нему. Теппик лихорадочно стал шарить в поисках ножа, попутно соображая, какой именно номер больше подходит для бога…
А по всему Джелю вспыхнули пирамиды, истощая и без того скудный запас времени.
Жрецы и предки бежали. Земля шаталась. Такое впечатление, что даже боги удивились и растерялись.
2-б схватил отца за руку и потащил за собой.
– Идем! – срывающимся голосом крикнул он ему в ухо. – Нельзя здесь оставаться, когда она сработает! Иначе тебе тоже придется спать на вешалке!
Еще несколько пирамид загорелись слабым, колеблющимся светом, едва различимым на фоне последних отблесков заката.
– Папа! Я сказал, идти надо!
Птаклюсп пятился, не в силах оторвать глаз от громоздящейся в темном небе Великой Пирамиды.
– Смотри, там еще кто-то остался, – удивился он, указывая на одинокую фигуру, застывшую на площади перед пирамидой.
2-б присмотрелся.
– Да это всего лишь Диос, верховный жрец. Он вроде что-то замышляет. В дела жрецов лучше не вмешиваться. Пошли.
Бог вертел крокодильей головой, стараясь сфокусировать взгляд на Теппике, не прибегая к помощи бинокулярного зрения. Вблизи тело его просвечивало, словно кто-то набросал контур, а потом занятие ему наскучило, и до штриховки дело так и не дошло. Небольшая гробница хрустнула под его пятой.
Рука бога – растопыренные когтистые каноэ – взметнулась над Теппиком. Камень под ногами стал темным, пирамида дрожала, но никаких признаков, что она вот-вот вспыхнет…
Рука угрожающе надвигалась. В отчаянии упав на колено, Теппик высоко занес нож над головой, схватив его обеими руками.
Яркий свет блеснул на острие, и наконец Великая Пирамида вспыхнула.
Она вспыхнула, послав в небо остроконечный язык нестерпимо яркого пламени, превратившего все царство в исчерченную черно-белыми тенями шахматную доску, пламени, при виде которого любой, кем бы он ни был, превратился бы не просто в соляной столб, а в целый набор специй. Она вспыхнула, как раскрывается колокольчик, беззвучная, как звездный свет, всесжигающая, как сверхновая.
И лишь несколько секунд спустя после того, как немыслимое сияние разлилось над некрополем, раздался звук – из тех, что пробирают до костей, проникают во все поры, стараясь, не без успеха, вывернуть наизнанку каждую клетку. Он был слишком громким, чтобы назвать его простым шумом. Есть звуки, которые отключают ваш слух. Именно таким был этот.