Кучумов включил зажигание. Руки дрожали. Его вообще трясло всего, как в лихорадке, хотя он и старался этого не показывать, чтобы еще больше не испугать сидящего рядом и без того насмерть перепуганную Дашу. Ребенок, судя по всему, до сих пор еще находился в каком-то шоке. Да и немудрено! Провести неделю в этом темном, сыром подземелье! Тут и не каждый взрослый выдержит.
Кучумова передернуло. Ну, и сволочи! Нелюди.
Мотор еще не прогрелся, и машина резко дернулась с места и потом некоторое время шла рывками. Кучумов от волнения никак не мог сориентироваться и сообразить, правильно ли он едет. Впрочем, дорога тут была одна, и заблудиться было невозможно.
Гравий… гравий… Ага! вот они, эти ямы, значит, все правильно, сейчас асфальт начнется… Ну, точно! вот он, родимый, — все правильно, сейчас на трассу выскочим. А там уже!.. Господи, пронеси! Неужели получилось?..
Кучумов посмотрел направо… налево… притормозил, пропуская какой-то грузовик, и аккуратно вырулил на главную дорогу. Плавно притопил педаль газа, и машина, быстро набирая скорость, рванулась вперед.
Все! — Кучумов облегченно откинулся на спинку кресла и покосился на съежившуюся на соседнем сиденье девочку. — Спасены!
Он уже хотел было улыбнуться Даше и сказать ей что-нибудь одобрительное, как вдруг улыбка замерла у него на губах. Он заметил краем глаза, как сидящие в ехавшей навстречу бээмвэшке четыре крепких короткостриженных парня в изумлении вытаращились на него и на Дашу, а поглядев в зеркало заднего вида, увидел, как бээмвуха резко затормозила и начала торопливо разворачиваться.
Пиздец! — похолодев, понял он и почувствовал, что сердце у него обрывается и проваливается куда-то в ледяную пустоту. — Ну, я и дурак! Нужно было спрятать ее. Хотя бы на заднее сиденье посадить.
Шансов уйти от мощного бумера не было никаких. Кучумов это прекрасно понимал.
Все дальнейшее словно слилось для него в одно единое длинное мгновенье.
Дикий скрежет тормозов, он выскакивает из своей старенькой «девятки», обегает ее, распахивает правую дверь, хватает ничего не понимающую и визжащую от ужаса девочку и грубо вышвыривает ее из машины:
— Беги отсюда!! Быстро!!!
Вскакивает снова в машину, разворачивается почти на месте, круто вывернув руль, и мчится, вдавливая до упора в пол педаль газа, все быстрее и быстрее, навстречу стремительно приближающийся, сверкающей на солнце иномарке.
Только лоб в лоб!! — успевает еще подумать Кучумов, прежде чем через секунду все тонет для него в чудовищном грохоте и грозном реве пламени.
* * *— Папа, а тот дядя умер? — уже лежа в постели, спросила чистенькая, умытая и причесанная Даша, вопросительно и серьезно глядя снизу вверх на своего отца.
— Да, — помолчав, ответит тот. — Так получилось. Спи, Дашенька! Ты устала, тебе надо сейчас поспать. Спи.
* * *И спросил у Люцифера Его Сын:
— И что будет дальше с той девочкой?
И ответил, усмехнувшись, Люцифер Своему Сыну:
— Ничего. Она вырастет, выйдет замуж, нарожает детей и забудет всю эту историю.
СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 23-й
И настал двадцать третий день.
И спросил у Люцифера Его Сын:
— Написано: «В начале было Слово. Все через Него начало быть. В Нем была жизнь».
Что это значит?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
— Я покажу Тебе это.
ПИРАМИДА
«…и при уме его и коварство будет
иметь успех в руке его, и сердцем своим
он превознесется, и среди мира погубит
многих, и против Владыки владык
восстанет, но будет сокрушен — не рукою».
Книга пророка Даниила«И сказал Ему Диавол: если Ты Сын
Божий, то вели этому камню сделаться
хлебом».
Евангелие от Луки. Первое искушение Христа1
— Бред какой-то! — адвокат поднял голову и посмотрел на Паутова, как на полного идиота. — И кто будет эти Ваши бумажки покупать?!
— Послушайте! — с холодным бешенством прошипел тот. — Меня абсолютно не интересует Ваше мнение. Абсолютно! Меня интересует лишь: законна ли эта схема? Все!! А уж будут покупать или не будут — это не Ваше дело! Это Вас совершенно не касается. Вы мне только скажите: схема законна? Я уже битый час пытаюсь от Вас этого добиться!
— Ну, не зна-аю… — адвокат опять окинул задумчивым взглядом лежащие перед ним на столе бумаги. — Так… вроде… Так Вы говорите?.. — снова вопросительно взглянул он на Паутова.
— Еще раз повторяю, — терпеливо, в который уже раз начал свои объяснения Паутов, мысленно проклиная бестолковость своего собеседника и ругая его на чем свет стоит. — Я объявляю свои подписи произведениями искусств и начинаю торговать ими — продавать и покупать — по следующей схеме.