– Еще разок.
Николас поставил тарелки на кухонный остров и сурово посмотрел на метрдотеля, которому пришлось подняться на цыпочки, чтобы выдержать взгляд.
– Мы закончили, понятно?
Метрдотель и бровью не повел, только вытянулся вверх еще больше, а потом стукнул каблуками об пол.
– Порядок, – коротко ответил он.
Копакабана знал, что рискует. Будучи в бегах, появиться на такой пышной свадьбе с таким количеством гостей – слух о его возвращении мог разлететься мгновенно, пусть даже на подобных торжествах всем гостям предлагалось оставить телефоны на специальном столике у входа и пользоваться ими только в специальной комнате.
Николас примерил ливрею и тренировался в выносе блюд, когда появился Копакабана, руководящий всеми приготовлениями. Он привел себя в порядок. Волосы больше не торчали в разные стороны, и, возможно, он их даже покрасил. Взгляд прояснился, но глаза оставались красноватыми.
– Копакабана, а не опасно это… когда столько людей? Тебя же увидят.
– Еще опаснее, когда тебя не видят, когда приходится скрываться. Понимаешь, что это значит?
– А что тут понимать? Что ты в бегах, это все знают.
– А вот и нет, Николино… если на свадьбе ты видишь пустой стул за столом, как ты поступишь?
– Ну, кого-нибудь на него посажу.
– Вот именно! Молодец. Это значит, что, если мой стул на этой свадьбе будет пустовать, ребята из Сан-Джованни-а-Тедуччо посадят туда кого-то из своих. Вот и подумай, что опаснее: показаться или скрываться, зная, что тебе найдут замену?
– Ты хочешь показать этим Фаелла. Черта с два! Это моя территория. Я еще тут.
– Ну ты понятливый. Я приду с женой и детьми, пусть видят.
– По-моему, это опасно…
– Здесь везде мои парни… но мне приятно, что ты беспокоишься о дядюшке Копакабане, значит, я хорошо тебе плачу…
И грянул бал в королевстве Сорренто. Николас живо представил себе все это: официанты, актеры – все должны были играть отведенные им роли на этой ярко освещенной сцене. Броситься в омут очертя голову. Скорее, скорее, друг за дружкой. Какая-то магия была во всем этом. Предчувствие, ожидание чего-то читалось в лице Николаса, в лицах его друзей.
Пир, следующий за свадебной церемонией, удался на славу. Копакабана хвалился, что ничего не упустил в организации праздника. Говорил, что ничего не бывает “слишком”, нужно еще больше роскоши, потому что изобилие – родная сестра благополучия. Голуби? Да сколько угодно. Каждый вынос блюд сопровождался полетом белых птиц. Музыкальное сопровождение? Лучшие неомелодисты со всей округи, а вечером ожидался ансамбль танцоров самбы. Оформление? Должно быть всего много! В устах Копакабаны “много” звучало как “навалом”. “Всего много, всего навалом!” Статуи, люстры, канделябры, ленты, картины, цветы. Даже в туалетах цветы – в фиолетовых тонах, в честь невесты. И воздушные шары, падающие с потолка после каждого полета голубей. Всевозможные закуски, пять первых блюд, пять вторых, триумф еды. И даже неизвестно откуда взявшийся двенадцатиметровый гобелен с изображением “Доброго правления”[12]. Копакабана решил повесить его за спиной молодоженов как символ.
Николас обслуживал много столиков. Все было под контролем. Вот столик Уайта, Мишки Тэда, Петуха и всех парней Копакабаны, которые тоже начинали с дворов и площадей, а сейчас претендовали на большее. Все, как обычно, под дозой, хоть они и ненамного старше Николаса и его компании. Вот столик Драго и его семейства. Как двоюродный брат невесты он наслаждался, глядя на своих сбившихся с ног приятелей. Кривой боксерский нос, съехавший набок пиджак и небрежно завязанный галстук. Драго почти не притрагивался к еде и все блюда отправлял назад, сопровождая свой отказ комментариями завсегдатая мишленовских ресторанов.
Был там и Альваро, которому в качестве премии позволили прийти на свадьбу. Маргинальный гость, он даже не сидел за столом, а вместе с другими такими же играл во дворе в карты на капоте машины. Николас выносил ему еду, а тот неизменно отвечал: “Молодец, молодец!”
Свадьба шла в своем темпе. Медленно и быстро. И еще быстрее, а потом текла медленной липкой патокой, склеивавшей всех гостей.
– Ну, сексапил, вперед, – шепнул Бриато выходящему из кухни Николасу.
– Членистоногий пошел. – Это Дрон в другое ухо. Хорошо, что Мараджа сделал широкий шаг, не то уронил бы на пол макароны с лососем и красной икрой.
12