Копакабана подошел к нему на правах родственника: он приходился отцу Агостино двоюродным братом.
Еле-еле дождавшись окончания уроков, Агостино помчался к друзьям. Его лицо, раскрасневшееся от бега, было почти такого же цвета, как волосы. Издалека казалось, что выше шеи он весь полыхает пламенем, неслучайно его прозвали Спичкой. Тяжело дыша, Агостино пересказал весь разговор, слово в слово. Этот момент они запомнили навсегда.
– Понимаете, кто это?
По правде говоря, они слышали имя, только и всего.
– Ко-па-ка-ба-на! – произнес по слогам Агостино, – один из боссов cемьи Стриано. Он говорит, ему нужны помощники, нужны надежные парни. Он хорошо платит.
Никто не испытал особого восторга. И Николас, и остальные не считали босса каморры героем, как когда-то их сверстники. Их совершенно не волновало, как достаются деньги. Важно иметь их и всячески демонстрировать это: машины, модная одежда, часы плюс любовь красивых женщин, зависть мужчин.
Агостино знал чуть лучше историю Копакабаны, чье имя было связано с гостиницей на пляже в Новом Свете. Бразильская жена, бразильские дети, бразильские наркотики. Важничал, уверенный в том, что может принять в своем отеле кого угодно – Марадону и Джорджа Клуни, Леди Гагу и рэпера Дрейка, фото с которыми выкладывал в Фейсбуке. Эксплуатировал красоту принадлежавшей ему собственности, зазывая именитых гостей, этим и выделялся среди боссов клана Стриано, переживавшего не лучшие свои времена. Чтобы дать мальчишкам работу, Копакабана мог и не встречаться с ними. Он единолично заправлял в Форчелле последние три года после ареста дона Феличано Стриано по прозвищу Граф.
Процесс против клана Стриано почти не задел его. Большая часть обвинений, предъявленных организации, относилась к периоду, когда Копакабана был в Бразилии, и его участие в организованной преступной группе – наиболее опасное для него и ему подобных обстоятельство – доказать не удалось. Это был суд первой инстанции. Прокуратура собиралась обжаловать решение. То есть Копакабана оказался в затруднительном положении, ему нужно было скрыться, но при этом найти новых мальчишек, которым он мог бы частично передать дела и показать, что держит удар. Его парни – паранца “волосатых”, Капеллони – были неплохие, но не слишком надежные. Так обычно бывает, когда взлетаешь – или думаешь, что взлетел, – слишком высоко и слишком быстро. Главарь их, Уайт, держал банду в узде, но сам крепко подсел на наркотики. Эти парни умели хорошо стрелять, а надо было искать новые точки сбыта. Чтобы начать все сначала, требовался более податливый материал. Но где его взять? И сколько запросят эти люди? Сколько он может вложить в дело? А главное, из какого кармана брать средства, ведь одно дело – инвестиционные деньги, другое – твои собственные? Если б Копакабана продал даже часть своего отеля в Южной Америке, он мог бы держать на зарплате человек пятьдесят, но это его личный капитал. Для вложения в дело требовались деньги клана, а их не было. Форчелла находилась под колпаком: прокуратура, телевидение, политики – все интересовались кварталом. Дурной знак. Копакабане приходилось все выстраивать заново: никто не занимался делами в Форчелле. Структура была разрушена.
Тогда он пошел к Агостино и всучил ему брикет гашиша, вот так, с ходу. Они встретились перед школой, и Копакабана спросил: “Сколько тебе нужно, чтобы толкнуть этот кирпич?”
Толкнуть дурь – первый шаг, позволяющий стать сбытчиком, хотя дослужиться до этой ступени не так просто; толкнуть дурь означает продать ее друзьям, родственникам, знакомым. Прибыль довольно скромная, но и риска практически никакого.
– Ну… месяц, – подумав, сказал Агостино.
– Месяц? Тебе едва ли хватит этого на неделю.
Агостино недавно исполнилось четырнадцать, в этом возрасте получают права на вождение скутера, то, что нужно Копакабане.
– Приводи всех своих друзей, всех, кто хочет потрудиться. Парней из Форчеллы, которые вечно торчат у ресторана в Позиллипо. Хватит чесать яйца… а?
Так все и началось. Копакабана назначал им встречу в одном из домов при въезде в Форчеллу, но сам никогда там не появлялся. Вместо него приходил человек болтливый, но недалекий по имени Альваро – из-за схожести с комиком Альваро Витали. Ему было около пятидесяти, но выглядел он много старше своих лет. Почти неграмотный, большую часть своей жизни провел в тюрьме: отбывал срок совсем юным во времена Рафаэле Кутоло и организации “Нуова Фамилиа”, сидел за решеткой в период файды между кланами районов Санита и Форчелла, между семьями Мочерино и Стриано. Он прятал оружие, был информатором. Ютился с матерью в полуподвале, в карьере не преуспел, платили ему сущие гроши и в качестве подарка присылали иногда проститутку из Восточной Европы, с которой он встречался, отправив мать к соседям. Однако Копакабана доверял Альваро, как немногим. Дело он знал хорошо: развозил товар, передавал “кирпичи” Агостино и другим ребятам.