— И ничего отвлекающего не устроить? — спросил Морской Змей.
— Увы… — пожал плечами Лаврик. — Нет в этих местах такой возможности. Славно было бы конечно, напади аккурат в это время на базу какие-нибудь партизаны и устрой шумный живописный погромчик… Но в тех местах этого фокуса не проделаешь. Нет в нашем распоряжении этаких вот партизан. А использовать наших для отвлекающего маневра начальство запретило. Обходитесь своими силами, заявило начальство, чай, не дети малые… Да, и вот еще что. В доме у интересующего нас стервеца есть слуга-кафр — ну как же уважающему себя африканеру без слуги-кафра… Означенный слуга должен остаться целехонек, — он усмехнулся. — Ну, не совсем уж… Качественно разбить морду и связать.
«Ах, вот оно что, — подумал Мазур. — Кое-что проясняется…»
Поскольку никто не задал ни единого вопроса, все остальные определенно пришли к тем же выводам, что и он.
— Вот, собственно, и вся вводная, — сказал Лаврик прямо-таки безмятежно. — А теперь прошу задавать вопросы по конкретным деталям и разным подробностям…
Глава вторая. Те, кто хуже татарина
Купленный Лавриком раритет, судя по облику, должен был помнить еще Вторую мировую и свою репутацию совершеннейшей развалюхи принялся усиленно подтверждать, когда они ехали по городу. Дребезжало, звякало и лязгало, такое впечатление, одновременно местах в двадцати, от подвески мало что осталось, и любую неровность они весьма ощутимо чувствовали своими задницами. Коробка передач при переключении оных испускала душераздирающий скрежет, под капотом порой что-то нехорошо взревывало. Однако этот монстр все же ехал без остановок и смог даже выдать километров шестьдесят в час, когда городок кончился и начались безлюдные места, тянувшееся вдоль реки редколесье с попадавшимися там и сям высоченными, в человеческий рост, пучками каких-то желтоватых кустов, жестких, как проволока — их приходилось всякий раз объезжать, чтобы не застрять безнадежно.
Поскольку развалюха была английская, руль был, конечно же, справа — а рядом с Лавриком, зорко следя за окрестностями, помещался Мазур, держа наготове извлеченный из-под заднего сиденья британский же «Стерлинг» — такое впечатление, ровесник машины, однако ухоженный и признанный вполне надежным. Век стрелкового оружия при заботливом уходе может быть очень долгим. Мазур, как и немногие посвященные, прекрасно помнил: когда в соседней Бангале партизаны воевали против португальцев, Советский Союз, что уж греха таить меж своими, через десятые руки поставлял им солидные партии автоматов ППШ, лежавших на складах с Отечественной. И ничего, трещотки исправно служили, пользовались любовью за простоту конструкции и диск на семьдесят патронов…
Большую часть пути они проехали, не встретив ни единой живой души, что четвероногой, что двуногой. Только раз слева, метрах в двухстах, в лесу обнаружилось с полдюжины двуногих, шагавших вереницей, с мешками за спиной и винтовками на плече. Никаких хлопот с ними не было, наоборот — едва заслышав шум мотора, странники припустили вглубь леса так, словно намеревались побить мировой рекорд по бегу. Судя по поведению, это были не партизаны и не диверсанты, а люди гораздо более приличные — какие-нибудь честные контрабандисты или везучие старатели с другого берега реки.
Мазур мельком подумал: хорошо, что им на сей раз выпала Южная Африка, а не Центральная. И жары той нет, и лес не похож на экваториальные джунгли — зеленый ад, сплошное переплетение веток и лиан. Вот только запахи, как везде, были чужие, экзотические. Угодивши в Африку, за пределами городов постоянно пребываешь в этаком липком облаке чужих запахов — здесь и листья, что живые, что гниющие, пахнут совершенно иначе, и трава, и даже земля, и реки…