Все они, вытянувшись вдоль границы с Кошмарным морем, находились в бесконечном соревновании за появляющиеся плавающие острова и приезжающих наёмников.
Иногда они даже воевали, сжигая порты и портя поля своим противникам. До захвата самих городов дело редко доходило. Торговые принцы, которые и заправляли в свободных городах, предпочитали откупаться от армий, бывших достаточно сильными, чтобы разгромить их флот.
Благодаря же повышенной скорости роста растений, сделать новые корабли было куда проще, чем построить новый город.
Тем не менее был один город, который в последнюю сотню лет заставлял скрипеть зубами все остальные свободные города.
Расположенный примерно в центре всего пограничья один из могущественных островов высокомерно назвался «Севилья», взяв себе имя всего архипелага.
Его попытались окоротить, но все те, кто пытался, нашли своё последнее пристанище под водой.
В дальнейшем же опытная дипломатия правителей главного острова позволила им лавировать среди всех торговых принцев, умело натравливая их друг на друга.
Как итог, в настоящее время город Севилья в архипелаге Севилья был одним из самых преуспевающих торговых городов, который не находился под патронажем одной из больших сил в этом мире.
Да, возможно Императоры или короли Мировой Федерации иногда и подумывали о том, чтобы попробовать захватить Севилью, но кое-что их каждый раз останавливало…
— Смотрите, это же корабль самого Матеуса, по прозвищу Миллион порезов! — закричали некоторые из пиратов, указывая в сторону стоявшего у одного из причалов титанического корабля. — Говорят, он сражался с самим Келсгартом и сумел уйти после сражения на своих ногах!
Андрей, вышедший к тому времени из каюты, повернул голову и захотел протереть глаза.
Во-первых, взгляд мужчины сразу приковывали к себе два внушительных гребных колеса, расположенных по правому и левому бортам по центру судна.
Но при этом судно имело сразу четыре парусные мачты, было длинной более сотни метров и обладало таким числом орудийных портов, что их трудно было даже посчитать. Андрей предполагал, что их число могло приближаться или даже превышать две сотни.
При таких раскладах число экипажа с легкостью могло равняться трём-четырём тысячам человек.
Прочность древесины морских лесов после правильной обработки хоть и не равнялось стали, но превышала земные аналоги. И жители Раосиса не стеснялись этим пользоваться.
То, что было невозможно на Земле, вполне себе существовало и успешно воевало в местных условиях.
Да, такие гиганты были невероятно неповоротливы, даже не смотря на гребные колеса, способные ускорить разворот. Но у каждого такого титана был хозяин, наподобие Матеуса Миллиона порезов, который по боевой мощи, стоил минимум одного такого корабля.
И вот он уже был более чем подвижен.
Отсутствие же дымовых труб и наличие подозрительных фиолетовых линий вдоль крепления самих гребных колес намекало, что тут явно была замешана уже знакомая кристаллическая магия.
Подобное положение вещей никак не могло уложиться в голове мужчины.
Неужели в этом мире столь сокрушительная разница в технологическом прогрессе? Где на одной стороне мира люди плавают на обычных парусниках, а в другой полным ходом идёт магопанк?
С другой стороны, разве в его мире не было чего-то похожего?
Он повертел головой, разглядывая другие пришвартованные корабли, и немного успокоился. Всё было не так плохо, как он думал.
Кораблей, подобных судну Матеуса, были единицы, и они, скорее всего, были прямиком из Кошмарного моря.
И именно в этом заключалась причина, почему Севилья столь вольготно себя чувствовала, находясь в тотальном окружении сильных мира сего.
Торговая династия Энрике, что правила тут уже больше ста лет, тратила огромные деньги и влияние, чтобы привлечь и опутать лестью всех самых сильных и способных наёмных капитанов, которые соблюдали нейтралитет.
Подобные люди всегда могли купить на Севилье дворец другой, вложиться в местную экономику и получать ежемесячные отчисления.
А если Севилья, не дай бог, подвергнется атаке, то такие ребята обязательно отложат свои дела в Кошмарном море и немедленно поспешат защитить свои денежные вложения.
Матросы еще несколько раз замечали корабли известных пиратов или наёмников, приветствуя их возбужденными криками.
Из них всех Андрей узнал лишь ещё двоих.
Каспера Живого Плаща, получившего своё жутковатое прозвище за любовь снимать со своих врагов кусочек кожи и пришивать его к своему плащу. И, конечно же, за то, что сила его плода давала ему способность призывать бессловесные куклы тех, чью кожу он украл.