Да, если встреча или переезд прошли успешно, то заказчик может выписать и премию. Но отношение всегда останется пренебрежительным.
Однако теперь Андрей в полной мере почувствовал, что значит быть вернувшимся из похода героем.
Даже на расстоянии можно было увидеть, насколько остров выглядит нарядным.
Каждое здание, улица и перекресток были украшены цветными лентами, венками цветов и флагами со знаками города.
Стоило же кораблям эскадры приблизиться к порту, как на улицы выбралось огромное количество радостного народа, который громкими криками приветствовал своих спасителей.
Все они были одеты в лучшие, нарядные одежды и их лица буквально светились от широких улыбок.
И Князев соврал бы, если ему это не нравилось. Видеть счастливые лица поднятых на плечи детей и посылающих воздушные поцелуи женщин было очень приятно.
Окружающие пираты тоже чувствовал что-то похожее. Они громко поддерживали крики толпы и если бы не офицеры, то некоторые из кораблей рисковали бы и вовсе воткнуться в пирсы.
Когда же первые трапы опустились вниз и с них начали спускаться команды, как весь город окончательно сошел с ума от восторга.
Бедных пиратов и наёмников хватали, и чуть ли не несли в ближайшие здания, чтобы жители этого города могли в полной мере выразить им свою благодарность.
Многие из заведений готовы были даже обслуживать своих спасителей бесплатно, что могло бы считаться и вовсе нонсенсом, если бы не вполне понятные причины.
В этом не было ничего странного, учитывая от какой ужасной судьбы эти люди были спасены.
В отличие от обычных войн, где нападавшим зачастую нет необходимости уничтожать всех, от нежити ты не дождешься никакой пощады. Её нельзя убедить, купить или запугать.
Единственное, что можно ждать от живых мертвецов — это смерть. И даже в ней тебе, скорее всего, не будет дарован покой.
Да, кто-то из жителей бы успел сбежать, но это бы смогли сделать далеко не все.
Но и что потом делать всем этим десяткам тысячам, лишившихся дома?
Именно поэтому Севилья планировала гулять и делать это с полной отдачей, которая лишь набирала размах.
Стоило Джеку, Рою и другим офицерам начать спускаться по трапу, как на них буквально набросилась группа раздетых по пояс молодых женщин. Учитывая же то, что в этом мире все обладали завидным здоровьем, то они представляли по-настоящему притягательное зрелище.
Особенно после того, как прозвучали знаменательные слова.
— Эй, мальчики! Первый раз в честь праздника бесплатный! Оторвемся, как в последний раз! — крикнула самая настоящая гоблинша, которая, прыгнув на одного из матросов, жарко засосала того прямо в губы.
Правда было не похоже, что матрос был недоволен. Под веселые улюлюканья он пошел туда, куда ему указывала «наездница», дергая того за уши.
Элиас с грустью посмотрел на этот праздник жизни, но был вынужден потащиться вслед за своим капитаном и Роем с Оливией.
В конце концов, они направлялись к казначейству, чтобы получить причитающееся им золотишко.
Одна из проходящих мимо девушек с улыбкой повесила на шею Блэка венок цветов и поцеловала его в щеку. Залившись краской, она стремительно убежала прочь.
Андрей весело хмыкнул и невольно заметил быстро отвернувшуюся Оливию. Рукояти Сайбер и Найф немного нагрелись, но он этого не заметил.
Правда подозрительное поведение дочери Матеуса не долго занимало ум мужчины. Вниманием Князева завладели стоявшие на открытом воздухе столы возле богато выглядящего трактира.
Заведение имело даже свой небольшой внутренний дворик.
Все столы были заняты празднующими людьми, но больше всего выделялся один из них.
Первое, что бросалось в глаза, это жутковатая длина рук сидящего за столом мужчины. Да, он был высок и по телосложению напоминал очеловеченного медведя, но именно длинные руки добавляли ему особой опасности.
Второе, что привлекало внимание, это его притягательная внешность. Несмотря на то, что мужчина явно разменял свой четвертый десяток, он был более чем в форме.
Андрею он напоминал чуть более потасканную версию Джорджа Клуни, который не брился пару тройку недель.
Развалившись на скамейке, он обнимал сразу двух прижавшихся с обоих боков девушек, пока они, смеясь и дурачась, клали ему еду в рот.
Но Андрей так бы и прошел мимо, если бы не чей-то крик.
— Оглаф Козлоёб, ты, ублюдок! — стоило прозвучать этим словам, как улица замерла, и жители разом повернули головы, чтобы увидеть того, кто кричал.