Если кто и выжил после подобной бомбардировки, то они были слишком шокированы и ранены, чтобы что-то предпринять.
— Капитан, иногда вы такой выпендрёжник, — фыркнула Оливия, запрыгивая на дымящиеся обломки баррикады и проходя мимо разорванных останков их противников. Запах крови ничуть не побеспокоил девушку. — Не было никакой необходимости так демонстративно танцевать под их пулями, отбивая те клинком.
— В тебе всего лишь говорит зависть, — благодушно хмыкнул Андрей, двигаясь следом. — Вот разовьешь волю восприятия и так же сможешь. Поэтому лучше тренируйся.
— Я уже почти её развила! — зло пробормотала Оливия. — Так что хватит уже хвастаться.
— …Нет. — после небольшой паузы сказал Джек, после чего готов был поклясться, что услышал самый настоящий скрип зубов.
Однако их шуточная перепалка умерла, толком не начавшись, ведь впереди они наконец увидели того, кого искали.
И надо было признать, Кастер Сшиватель умел производить первое впечатление.
Его одежда чем-то напоминала кожаные одеяния индейцев, сшитая из шкур убитых зверей. Единственным отличием было то, что швы на одежде Кастера шли куда более случайно и были намного грубее и толще, чем это требовалось. Казалось, создателю нет никакого дела до эстетики, а главным было добавить как можно больше швов.
Не трудно было догадаться в чём была причина. Безумие плодовиков проявлялось по разному, но внешний вид частенько страдал первым. Де Крон Половина и Плачущий Ангел Де’Сада не дадут соврать.
Сам же Сшиватель оказался мужчиной лет сорока с небольшой залысиной в области верхней части лба. Его лицо могло показаться даже интеллигентным из-за узкого подбородка и острых скул, но всё портили запавшие, излишне «блестящие» глаза.
Было в них что-то настораживающее. Нечто нездоровое. И если то, что рассказал Йелл было правдой, то интуиция Князева была как никогда права.
Предпоследним же, что требовало особого внимания, было знаменитое оружие Сшивателя, выкованное исключительно под его силу. Точнее, с десяток клинков, большая часть из которых лениво покачивалась в воздухе, поддерживаемая тянущимися нитями, уходящими в левую руку Кастера, а иногда просто в никуда.
Каждое из его орудий походило на огромную иглу, имеющую в задней части как «ушко» для нити, так и рукоять, как у меча.
Один из мечей находился в руках Сшивателя, пока остальные хищно летали вокруг, сканируя окружающую местность своими острыми носами.
Взгляд Андрея невольно привлёк сшитый вместе, стонущий и корчащийся шар плоти, одежды и… Деревянных столбиков какого-то балкона? Судя по размеру, можно было прикинуть, что внутри этой тошнотворной сферы находилось по меньшей мере два десятка человек.
Руки и ноги вопреки всему ещё живых разумных, торчавших из шара, пытались сдвинуть своё «тело» прочь, но лишь жалко раскачивали памятник тому, что могут создать ничем не сдерживаемые плодовики.
От непрекращающихся стонов и плача хотелось сбежать сломя голову куда угодно, лишь бы перестать это слышать. Или сжечь мерзость, чтобы наконец подарить покой измученным душам. Ведь было очевидно, что несчастных уже было не спасти. Магия плода поддерживала их извращенное подобие жизни, но и только.
— Как вам моя работа? — с удовольствием спросил Сшиватель. — Должен признать, за последнее время это одна из моих лучших работ. Да-да, согласен, форма сферы довольно примитивна и в ней отсутствует изящество. С другой стороны я впервые за долгое время использовал в своем творении аж целых двадцать четырех разумных и пару случайно попавшихся собак.
— Мерзость, — полный отвращения голос Оливии заставил Сшивателя пренебрежительно махнуть рукой и презрительно её оглядеть.
— Мнение дилетанта меня совершенно не интересует. Как может понять полет мысли художника тот, кто лишён воображения и самого главного, самой силы плода? Ты, словно слепая замарашка, пытающаяся оценить видение того, чего не можешь даже толком увидеть. Нет, меня интересует лишь мнение тех, кто на самом деле способен увидеть истинную картину. Не так ли, собрат плодовик? Что ты думаешь насчет моей работы?
— Я думаю, что это впечатляющее проявление силы плода. — ответ Князева заставил Оливию возмущенно повернуться к своему капитану. В её взгляде можно было без труда различить предательство. Зато Кастер наоборот лишь приосанился.
— Я знал, что плебеи неспособны оценить красоту искусства и моя вера в собрата плодовика полностью оправдалась! Я редко такое говорю, но в твоем лице, Джек Блэк, я вижу не слугу, а, скорее, единомышленника. Можно сказать, соратника. К чему нам враждовать, если мы можем идти вместе, развивая свои силы плодов?