Общее собрание назначили сразу, как только починили бушприт и взяли неспешный курс к югу, стараясь не слишком отдаляться от берега. Все свободные от вахты матросы и переселенцы – беглецы – собрались на палубе, ближе к корме, с которой и выступил с зажигательной речью самозваный боцман дядюшка Сэм.
Как и предполагал Андрей, захватом судна дело не ограничилось – большинство беглецов, вынужденных спасаться бегством от войск полковника Роджерса, вовсе не собирались спокойно переселяться в Новую Англию или еще куда, а желали – и это их желание прекрасно чувствовал старина Сэм! – подзаработать немножко (а если повезет – то и много!) деньжат, всяких там дублонов, гиней и прочих пиастров.
Начало уже было положено – само судно и живой товар – африканские негрырабы, бесполезные в качестве моряков и вообще не знающие и слова ни на каком цивилизованном языке. Они и рассматривались беглецами именно в качестве груза, добычи, которую хорошо бы было выгодно продать. А вот насчет продажи судна речь чтото не заходила, не за тем бригантину захватывали, чтоб сразу же продавать, а затем… чтоб заняться, как выразился шкипер, опасным, но веселым и прибыльным делом – пиратством.
– Предлагаю выбрать нашим капитаном господина Эндрю! – закончив выступление, неожиданно предложил дядюшка Сэм. – Он – человек военный, и это судно досталось нам во многом благодаря ему! Вы все видели, как ловко сэр Эндрю отстрелил торговцу бушприт?!
– Да! Да! – возбужденно закричали головорезы. – Ловко!
– Мало того, это именно он придумал всю затею с вымпелами, – встал рядом с Громовым француз шкипер. – Этот месье умеет командовать людьми, и я лично за то, чтоб мы избрали его своим капитаном! Что скажете, моряки?
– Любо!!! – взобравшись на ванты, порусски закричал рыжий верзила плотник.
Звали его, как потом выяснил Громов – Спиридон. Спиридон Рдеев, сын опального стрельца Онисима Рдея, казненного самим царем Петром за известные прегрешения.
– Согласны! – загомонили все. – Сэра Эндрю – в капитаны!
Француз с улыбкой протянул руку Андрею:
– Поздравляю вас, сэр! Вы теперь капитан, бог и король всех этих людей и этого судна, которое я предлагаю переименовать в «Жозефину».
– Почему в «Жозефину»? – машинально переспросил Громов.
– Да статуя на носу подходящая, – Антуан весело рассмеялся. – Голая девица, мало похожая на святую. Скорей, на портовую шлюху… Знавал я в Гавре одну, ее как раз Жозефиной звали. Красивая и мудрая женщина, она не долго оставалась шлюхой, успела даже покомандовать судном в Онфлере и совершила много славных дел… пока беднягу не повесили англичане.
– Что ж, пусть будет «Жозефина», – новоявленный командир судна обреченно махнул рукой и добавил: – А вот о капитанстве моем поговорим вечером.
Антуан, как и полагалось, был избран шкипером, а ушлый дядюшка Сэм – не только боцманом, но и квартирмейстером, – которому в решении повседневных вопросов подчинялся и сам капитан, главный на корабле и на поле боя. Таким образом пираты просто избегали сосредоточения слишком уж большой власти в одних руках. Квартирмейстер, так же как и капитан, получавший при разделе добычи дополнительную долю, представлял интересы экипажа – этакий профсоюзный босс, – а, кроме того, распределял среди пиратов обязанности, продовольствие и предметы первой необходимости, а также мог наказывать за небольшие прегрешения, например – поркой, но только после общего голосования. Квартирмейстер – второй человек на корабле – частенько вел команду на абордаж, он же и решал, брать ли с захваченного судна какойлибо массивный груз – естественно, кроме золота и серебра – этото брали в любом случае.
Вечерний разговор вышел не то чтобы тяжелым, но не простым. Начать с того, что Андрея вовсе не привлекала карьера пиратского вожака, он бы предпочел – как и собирался – осесть гденибудь в Новой Англии и…
– И что вы там будете делать, сэр, позвольте спросить? – хватанув бокал вина – несколько бутылок нашлось в капитанской каюте, – язвительно осведомился шкипер. – Нищенствовать? Или найметесь на какоенибудь судно, что возит живой товар и каждодневно рискует вот так же оказаться захваченным? У вас красавицажена, дорогой Андре, а такой женщине нужна достойная оправа. Двухэтажный особнячок на набережной Бостона, приносящее изрядный доход поместье, прислуга…
Дядюшка Сэм шмыгнул носом и закашлялся.
– Ты чего, старина? – скосил глаза шкипер. – Вино не в то горло пошло?
– Нет, не вино, – откашлявшись, признался старик. – Просто тоже хочу двухэтажный особнячок… и поместье!
– Все мы не хотим бедствовать, – бывший трактирщик с мягкой улыбкой взглянул на задумавшегося капитана. – К тому же – вас выбрали люди, и теперь вы за них ответственны волею Бога и провидения!
– Идите вы к черту, Антуан! – угрюмо отмахнулся молодой человек, уже понимавший, что обратного хода, увы, нету!
Вляпался! Влез по самое некуда. Не собирался проливать кровь, а вот… Пиратство! Вот уж действительно – «веселое и прибыльное» дело. И самое гнусное, что шкиперто по большому счету прав – кому он и Бьянка нужны в Новой Англии, да и не только там – везде? Удел бедняка – убогая хижина и – в лучшем случае – дырявая рыбачья лодка. Выдержит ли такую жизнь юная баронесса? Андрей остро ощутил свою ответственность за эту влюбившуюся в него девчонку, которую и сам полюбил больше, чем кого бы то ни было еще. Кстати, и за всех этих людей, беглецов, Громов тоже был ответственный – они ведь и впрямь его выбрали, доверились. Что же, теперь из всех кинуть? Струсить, уйти?
– А вас не пришлось долго уговаривать, – разливая вино, со смехом заметил француз. – О, да наш боцман, кажется, спит.
Шкипер похлопал по плечу уронившего голову на стол приятеля и покачал головой:
– Теперь уж и пушкой его не разбудишь. Эй, кто там есть? Том! Бери еще юнгу и тащите старину Сэма спать. Да! Там, в его каюте, сейчас красавица Бьянка и племянница Сэма. Похоже, они подружились. Так ты, Том, скажи – пусть идут сюда. Вино у нас еще не закончилось!
– Все сделаю, масса!
Молодой негр и явившийся на зов белобрысый мальчишка из беглецов по имени, кажется, Дик или Джонни, только что назначенный юнгой, с трудом подняли храпящего боцмана изза стола и, взяв под руки, утащили прочь.
– Хочу вам еще коечто сказать, дорогой Андрэ, – оглянувшись на дверь, шкипер перешел на французский. – Знаете, я ведь тоже не собираюсь пиратствовать долго – полгода, от силы – год… Торчать всю оставшуюся жизнь здесь, в колониях, у черта на куличках – нет, это не для меня!