– Эй, эй! – передав Камилле подзорную трубу, молодой человек поспешно подошел к бушприту, подхватив за локоть несколько увлекшуюся Бьянку:
– Смотри, милая, как бы тебя кливером не сбило!
Девушка обернулась с улыбкой:
– Не собьет! Я ловкая.
– Да уж, что и говорить – егоза! Егоза, а не баронесса!
– Смотри, за егозу получишь, ага!
– Какие у вас отношения интересные, – присев на фальшборт, подивилась Камилла. – Прямо завидую! Ты, подруга Бьянка, похоже, совсем не боишься своего строгого мужа.
– Вовсе он и не строгий, – обняв Громова за шею, засмеялась юная аристократка. – С чего ты взяла?
– Да уж вижу.
Камилла конечно же была не такой яркой красавицей, как синеглазое чудо Бьянка КадафалкиПуччидо, однако в этой еще достаточно юной девушке явственно просматривался некий весьма заметный, с легкий налетом авантюризма, шарм, столь привлекающий мужчин… и невзгоды. Карие лучистые глаза племянницы квартирмейстера всегда смотрели прямо, с вызовом, чуть тонковатые для эталона красоты губы постоянно кривила улыбка, не поймешь – то ли вполне искренняя, то ли с некой – мол, я сама по себе и все про вас знаю – насмешкой.
Пока «Жозефина», тщательно промеряя глубину, осторожно входила в гавань одним из проливов, Камилла рассказывала об острове:
– Здесь рядом все главные торговые пути, вот только плохо, что Флорида, СанАвгустин, всегото в двухстах милях, испанцы несколько раз уже нападали, все жгли, видите – город еще не до конца отстроился. А так здесь хорошо, удобно: есть и небольшие реки, озера, ручьи, так что пресной воды в достатке, тут и леса растут – дубы, буки, сосны, там водятся много очень вкусных диких свиней, а местные жители держат и домашних животных.
– Вы все так подробно рассказываете, – похвалил девушку Громов, – как будто сами здесь жили.
Камилла сразу отпрянула, замахала руками:
– О, нет, нет, что вы! Я здесь не была никогда. Мне просто много чего рассказывал дядюшка, а уж он Новый Свет повидал, можете не сомневаться.
Присмотревшись, Громов насчитал в гавани около полсотни судов, в большинстве своем мелких, рыбацких, но было и несколько шхун, и даже, судя по рангоуту, – барк – правда, полуразвалившийся от старости.
– Ой, смотрите – лодка! – воскликнула вдруг глазевшая на медленно проплывавший по левому борту островок Бьянка. – Плывет к нам!
– Не плывет, а идет, – педантично поправил Громов.
Опершись на фальшборт, он хорошо видел, как четырехвесельная шлюпка едва не ткнулась носом в борт. Сидевший на носу суденышка молодой мулат в черной голландской шляпе с узкими полями, радостно замахал руками:
– Приветствую вас в Нассау, сэр! Думаю, вам просто необходим лоцман.
– Да не помешал бы, – дивясь наглости парня, улыбнулся Андрей.
– Возьму всегото пару восьмериков, или, как их называют испанцы – пиастров!
– Две серебряхи просит, – подойдя ближе, шепнула Громову Камилла. – Это слишком дорого. Не давайте!
Капитан махнул мулату рукой:
– Это ты, что ли, лоцман?
– Один из лучших в этом городке!
– Два пиастра – дороговато будет!
– Хорошо, – покладисто согласился парень. – Пусть будет один.
– Ну поднимайся…
Жестом подозвав вахтенных, сэр Эндрю Гром – так прозвали капитана пираты – приказал спустить трап – веревочную лестницу с выбленкамиступеньками, по которой нахальный мулат живо забрался на борт «Жозефины».
– Вот мой шкипер – сэр Антуан, – Андрей указал на штурвал. – А ты кто будешь?
– Меня зовут Эдвард, или просто Полушка Эд, – поклонился лоцман. – Полушка – это потому что не белый и не черный, средний.
– Понятно, – отмахнулся молодой человек. – Посмотрим, чего ты стоишь, любезнейший господин Эд Полушка! Свой пиастр получишь, когда судно встанет бортом воон у того причала.
– Тот не советую, сэр, – Эд тряхнул курчавой головою. – Глубины там для вас вряд ли хватит. Лучше взять чуть левее, там, где сгоревший склад, видите?
– Это ты шкиперу скажи, – хмыкнул Громов. – Ну давай, давай, работай уже, работай!
Бригантина подошла к причалу легко и спокойно, без всяких досадных мелочей, типа неожиданно взявшейся прямо по курсу мели или вдруг сорвавшегося со стоянки судна. Настланные поверх черных камней мостки из светлых досок еще пахли смолою, двое выскочивших из шедшей впереди лодки негров проворно приняли концы, и сэр Эдвард велел спускать трап – нормальные деревянные сходни с веревочными перилами.
Первым, по обычаю, на землю сошел сам капитан в сопровождении следовавших за ним девчонок и квартирмейстера. Шкипер и все матросы, кроме нескольких прихваченных с собой для охраны и пущего антуража негров (включая и Тома), пока оставались на корабле, как сказал Громов – до выяснения обстоятельств.
– Если хотите, могу проводить вас к губернатору, сэр, – получив свой пиастр, довольно улыбнулся лоцман. – Или, если хотите, сначала можете заселиться в какойнибудь заезжий дом, могу посоветовать…
– Пусть ведет к губернатору, – шепнул Андрею дядюшка Сэм. – Засвидетельствуем свое почтение – первым делом. Да, думаю, там же и договоримся уже.
– О чем? – не сразу понял Громов.
Старик ухмыльнулся:
– Сами подумайте, сэр! Судов здесь много, лихого народцу тоже хватает. Конечно, не в пример меньше, чем в старые добрые времена в ПортРояле, или даже здесь же лет десять назад, но хватает, хватает… Испанцы испанцами, а жизньто идет, и все хотят кушать. Так что без высокого покровительства мы с вами вряд ли обойдемся, помяните мои слова, сэр! Слишком уж большой риск.
– И за крышу, конечно же, придется платить, – поглядывая на раскинувшийся на склоне холма город, задумчиво протянул молодой человек.
Дядюшка Сэм удивленно повернул голову:
– За что платить?
– За покровительство. Интересно – сколько?
– Как договоримся, – ухмыльнулся старый пират. – Думаю, по нынешним временам, после испанского раздрая, губернатор не так уж и много возьмет. Обычно после всяких потрясений людишки любой мелочи рады. Ой… смотрика – церковь построили! И склады чинят… А улица какая… широкая… прям не узнать!
– Так вы раньше здесь бывали? – уточнил Громов.
Квартирмейстер махнул рукой:
– Так… пару раз. Давно уже!
На тему своей прошлой – довольнотаки бурной – жизни, как давно уже заметил Андрей, дядюшка Сэм почемуто предпочитал не распространяться, так, проговаривался иногда да коечто рассказывал своей рыжеволосой племяннице.
– Так что – к губернатору? – видимо, надеясь на еще один пиастр, не отставал лоцман.
Судя по его нахальной настырности, чисто профессиональных заработков здесь еще было мало.
– К губернатору? – остановившись, старый пират оглядел всю компанию и хмыкнул. – В таком виде? Ну нет. А нука, парень, веди в самую дорогую лавку! Где всякие там кафтаны да платья…
– Так, может, лучше к портному? Я знаю тут одного…
– Нет! К портному пока некогда, веди в лавку.
Этот белый, под пальмами, город даже сейчас, зимой, источал какуюто негу, особую ауру, свойственную большинству южных городов, этакий легкий флер беззаботности, сексуальности и смешанного с навязчивым гостеприимством нахальства. Пока шли, к путникам уже несколько раз подбегали мальчишки – предлагали купить свежие лепешки и воду, зазывали в какието подозрительные таверны и публичные дома.
– Это все потом, – отмахивался старик. – Эй, Полушка, ну и где ж твоя лавка?
– Скоро придем, господа. Воон за тем поворотом, за церковью.
Во время своих налетов испанцы все же не успели сжечь город дотла, еще оставались совершенно нетронутыми весьма красивые здания, украшенные колоннами, пилонами и каменным узорочьем, этакое колониальное барокко, смотревшееся весьма неплохо, хотя, может быть, коегде – и с перебором. Неширокая улица, по которой шли новоявленные моряки, была вымощена серым булыжником, аккуратными кругами обходившим давно росшие на этом месте деревья – пинии, туи и пальмы, оттенявшие белизну стен оград и довольнотаки приличных по виду зданий, на одно из которых – весьма помпезный, с колоннами и узорным фронтоном – особняк, и указал Полушка: