– Эгхм… Здравствуйте, сэр! – вежливо покашлял молодой человек.
«Де Фюнес» тут же поднял голову, одарив вошедших самой доброжелательною улыбкой, словно бы встретил вдруг старых добрых друзей:
– А!!! Это вы с «Жозефины»? Рад, рад вас приветствовать, любезнейшие господа и дамы. Вот, извольте, присаживайтесь. Сейчас слуги принесут кофе… А, может быть, хотите угоститься табачком – так вы не стесняйтесь!
– Спасибо, – сдержанно поблагодарил Громов, представил губернатору всех своих спутников, после чего сразу перешел к делу – собственно, этого господин Томас Миллз от них и ждал – так чего было зря время тянуть?
– Видите ли, сэр, мы бы хотели заняться здесь коекаким промыслом… чем занимаются иногда и самые благородные люди… вы понимаете, о чем я?
– О, да, друг, мой. Да.
Маленькие темные глазки губернатора цепко смотрели на гостей, губы кривились в показной улыбке, сухонькие ручки алчно пристукивали по столу. Ну совсем как российский средней руки чиновник в ожидании распила бюджетных средств!
– И мы бы хотели, сэр, – продолжал Андрей, – прежде чем начать свое предприятие, заручиться, так сказать, негласной поддержкой властей… в вашем лице, уважаемый господин губернатор! Ибо прекрасно понимаем, что без этого любое наше начинание обречено на трудности и неуспех.
– Рад, что вы это понимаете, капитан Эндрю Гром. – Улыбка на какойто миг улетучилась с сухонького лица Томаса Миллза, он теперь ничуть не походил на комика, скорее – на инквизитора, палача… – И вообще, мне нравится ваша откровенность! – губернатор снова заулыбался. – Люблю, знаете, деловых людей, не расточающих драгоценное время на сантименты. Позвольте и мне быть столь же откровенным: треть!
– Э… извините, не понял?
Губернатор потер ладони:
– Что же тут непонятного? Треть всех ваших доходов – мне. А за пользование гаванью придется платить уже с этого дня – полпиастра в сутки, и это еще побожески, в других портах вас обдерут как липку!
– Да и здесь, похоже, все к этому идет!
В беседу вступил дядюшка Сэм, а следом за ним и Камилла:
– Вообщето, мы рассчитывали процентов на пятнадцать! Как принято в ПортРояле…
– Э, милая девушка, – замахал руками чиновник. – ПортРоял уже не тот, что раньше, в былые веселые времена. Не сомневайтесь – здесь, у нас, в Нассау, через годдругой будет ничуть не хуже, чем когдато было на Ямайке! Все к тому идет, господа мои. Такие люди, как вы… поймите, никого не хочу обидеть – пока еще имеют убежища, склады, агентов во всех портах колоний Ее величества, от Чарльз Тауна до Филадельфии и Новой Англии. Но ведь этому приходит конец, и вы это знаете не хуже меня, а? Вам напомнить, сколько вполне достойных джентльменов там вздернули на виселицы за последние пятьшесть лет? А у нас – благодать. Есть где разгуляться… спокойно сбыть добы… свой товар, спокойно отремонтироваться, укрыться, в конце концов! А за спокойствие надо платить, господа мои. Двадцать процентов!
– Гм…
– И стоянка в гавани каждый нечетный день – бесплатно.
Камилла и дядюшка Сэм разом кивнули, и Громов озвучил общую мысль:
– Мы согласны.
– Вот и славно, – встав, губернатор радостно потер руки. – Рад, что мы с вами пришли к сердечному согласию. Еще встретимся, поболтаем… А сейчас, извините – дела.
– Во волк! – едва выйдя на улицу, хмыкнул боцман. – Видал наглецов… но таких наглых… Теперь придется двадцать процентов с каждой добычи отдавать этому упырю и еще радоваться, что не четверть! Ну что? Возвращаемся на корабль, пообедаем… Нам еще жилье снять – женщинам на судне невместно, особенно – при задуманных нами делах.
Насчет женщин старый пират был прав: о том, чтоб оставить их на корабле и брать с собой в плавания не могло быть и речи. И не только потому, что женщина на корабле – плохая примета, а и чисто житейски – морякам ведь тоже хочется секса, а в море вдруг так выйдет, что у когото он есть, а у когото нету! Несправедливо. И вызывающе. К тому же Громов вовсе не собирался подвергать опасности жизнь возлюбленной.
– Господам офицерам тоже приличнее селиться на берегу, – весьма кстати промолвила Камилла. – Надо снять приличные апартаменты в какомнибудь заезжем доме со столованием и прислугой.
– О, господа мои! – вдруг возопил Том. – Прошу меня извинить, но в качестве прислуги вам вполне сгожусь я! К тому же мне не оченьто нравится в море, разрази меня гром. Укачивает.
– Вот и славно! – Бьянка радостно улыбнулась. – Будешь всегда здесь, при нас.
Громова и дядюшку Сэма это, в принципе, тоже вполне устраивало – ну не хочет парень присоединиться к свободному братству морских разбойников, что ж, его дело, никто силком не тянет. Тем более чернокожему все равно до капитана не дорасти никогда, такая уж доля – всю жизнь в слугах.
– Да, верный слуга нам не помешает, – согласно кивнула рыжеволосая бестия. – А какой тут самый приличный постоялый двор, дядюшка?
– Хм… – старый пират почесал бороду. – Лет десять назад я бы посоветовал «Черную голову», это таверна, и апартаменты при ней, шикарные меблированные комнаты, эх! Но сейчас…
– А, может, она и сейчас еще есть, эта «Черная голова», – вслух предположила Бьянка.
Боцман поспешно замахал руками:
– Нет, нет, что вы мадам, что вы! Если и сохранилась еще сия таверна, так уж, верно, не та, что прежде. Лучше уж чего поновей поискать… Эй, малый! – дядюшка Сэм проворно схватил за шиворот пробегавшего мимо чумазого мальчишку, по которому было трудновато судить – белый он, мулат или негр. – Ты чей?
– Джерома Клея, углежога, – заканючил грязнуля. – Ой, дяденька, отпусти – чего я тебе сделал?
– Ах, углежога! Теперь поняатно…
Старый пират полез в карман и, вытащив оттуда мелкую монетку, показал ее пареньку:
– Хочешь?
– Хо!!!
– Тогда веди нас к самому приличному заезжему дому! Что б было тихо, спокойно и чтоб комнаты были – любодорого посмотреть. Меблированные!
– Хм… – сунув палец в рот, сын углежога озадаченно покосился на боцмана. – Чтото я никак не пойму – вам шикарные апартаменты нужны или спокойные? Если шикарные, тогда господам и дамам прямая дорога в «Золотой глаз» или в «Черную голову», а если спокойные… Знакомая отца сдает на окраине полдома. Тихо, спокойно… сама же она и готовит и убирает. Зовут тетушка Марта, набожная, тихая женщина. Но… – парнишка замялся. – Шикарными я бы ее комнаты не назвал. Но так все хорошо, чисто.
– Подойдет, – разом кивнули девчонки. – Других нам, наверное, и не надо. Так где, говоришь, искать твою тетушку?
– Готов хоть сейчас проводить, мои господа! – спрятав монетку, грязнуля радостно улыбнулся и махнул рукой. – За мной идите.
– А ты нам по пути все рассказывай, – бросила любопытная Бьянка. – Что тут да где.
Сын углежога рассмеялся:
– Да что тут показыватьто? До испанскогото набега куда веселей было!
– И что, сильно испанцы зверствовали?
Парень пожал плечами:
– Да не особо, простых людей почти никого не тронули, даже угольную печь у отца не разрушили.
Чернокожих рабов в тот же день удачно сбагрили на соседнюю шхуну под смешным названием «Кукла моря». Уж конечно, в Вирджинии, куда и направлялась шхуна, тамошние плантаторы дали бы за этих отощавших бедолаг раза в три больше, но Громову выбирать не приходилось – не тащиться же ради продажи в Вирджинию? Нужно было пополнить команду, закупить дополнительное вооружение и запасные паруса – деньги требовались здесь и сейчас, и желательно – много.
Получив свои доли за счет полученного от продажи живого груза дохода, экипаж «Жозефины» сошел на берег, радостно потирая руки в предвкушении кутежей, чему господа офицеры никак не препятствовали, понимали – людям надо хоть немного расслабиться.
О появлении нового корабля и новой команды в городе стало известно сразу, как и о том, что ушлый «капитан Гром» уже заручился покровительством губернатора. Коллегиконкуренты покуда молчали, не пытались чтото узнать и не предлагали никаких совместных действий, для которых новоявленным рыцарям удачи еще надо было себя зарекомендовать.