Глядя на мулатку, Громов почемуто об этой голове вспомнил… а еще вдруг появились мысли о кровавом культе вуду, какихто заговорахнаговорах и прочем… Волосыто у него – состригли, ага! А старушка интересная… правда, она както устало выглядит… изможденно даже.
– О, Великий Никто!!! – едва капитан Гром уселся, как колдунья с воплем бросилась пред ним на колени. – Отпусти меня! Пожалуйста, отпусти – я не желала тебе ничего плохого.
– А кто желал? – подавив удивление, вкрадчиво осведомился Андрей. – Жозеф Китаец?
– Он… И еще – тот, которого все зовут Бешеный Дирк.
Вздохнув, мулатка кивнула и, не вставая с колен, посмотрела на Громова, как ему показалось, с надеждой:
– Так ты отпустишь меня, могучий господин Ниоткуда?
– Пожалуй, отпущу, зачем ты мне сдалась? – почесав затылок, молодой человек решил подыграть колдунье, а заодно и вызнать коечто о своих, так сказать, друзьяхкомпаньонах, с которыми завтра предстояло отправиться в рейд.
Андрей покусал губу: ну Китаец! Ну Бешеный Дирк! С чего это они его заколдовать собрались? Хотя… можно догадаться – с чего. Конкурент! И конкурент сильный. А союзник – вынужденный, просто сообща сейчас легче.
– Так, женщина! А нука, встань, – непререкаемым тоном заявил Громов. – Точнее – сядь, где сидела!
– Да, Великий Никто, слушаюсь! – Мулатка поспешно вскочила на ноги и, глубоко кланяясь собеседнику, уселась на свое место, сложив на столе жилистые, с набухшими венами, руки с короткими, унизанными дешевыми перстнями пальцами.
– Вот такто лучше будет, – одобрительно кивнул капитан Гром. – Тебя как звать?
– Что, Великий Господин? – колдунья попрежнему смотрела на Андрея со страхом.
– Зовут как – спрашиваю!
– О, Могучий Никто, зачем тебе мое имя? Или ты всетаки решил погубить меня?
Молодой человек озадаченно потеребил бородку и, положив на стол треуголку, спросил:
– В этой чертовой таверне подают ли выпивку?
– Подают, Великий Господин. Только надо кликнуть хозяина… Я ему запретила входить.
– Так разреши! – хмыкнул Андрей. – Самато что будешь – вино или ром?
– Э… ром, да.
– Давай заказывай.
Явившийся на зов колдуньи хозяин, длинный и тощий старик с всклокоченной бородой и желтою кожей, с поклоном принес ром в больших жестяных кружках.
– Ну, вздрогнули… – Громов поднял кружку, то же самое, хрястнув змеиными головами, поспешно проделала и его колоритная собеседница.
Оба выпили, зажевали моченым горохом.
– И как же к тебе обращаться? – все же спросил Андрей.
Колдунья отозвалась неожиданно легко:
– Люди зовут Катанга…
– Катанга так Катанга… Давайка выпьем еще! Ох… хороший ром!
– Да, Могучий Никто, неплохой. Я и сама частенько посылаю сюда за выпивкой.
После второй кружки мулатка взбодрилась и совсем перестала бояться, снова попросила ее отпустить.
– Не понял? – удивился молодой человек. – Я тебя держу, что ли?
– Не ты, Великий Господин, но твой «лоа»!
– Ктокто?
– Тот, кто живет в тебе и явился ко мне сегодняшней ночью. Твой дух! – выпалила Катанга. – Он пришел… потому что я… я сама вызвала его.
Услышав такие слова, Громов усмехнулся – теперь понятно, зачем у него срезали прядь и кому все это надо!
– Твой «лоа» оказался сильнее моего, – опростав третью кружку, пояснила колдунья. – Он оседлал меня сразу, и я ничего не смогла сделать. Я была лошадью, а твой «лоа» – всадником, он загонял меня так, что я еле выжила… и сегодня придет опять… и завтра… пока не умру! Отпусти меня, Могучий Никто!
– А почему ты меня так странно называешь – Никто? – наконец поинтересовался Андрей.
– Потому что ты – Никто! Из Ниоткуда! – В темных глазах колдуньи вновь вспыхнул ужас. – Тебя нет здесь! Не должно быть никак. И все мое колдовство – бессильно, мало того – обернулась на меня саму… О, прости меня, Могучий! Я больше никогда не буду пытаться причинить тебе зло, клянусь святым Георгием – великим железным богом Огуном, и святым Иеронимом, еще именуемым повелителем грома Шанго!
– Ладно, ладно, не юродствуй!
Молодой человек покладисто махнул рукой и тут же, снова вогнав мулатку в страх, осведомился, как она узнала, что он – человек из ниоткуда, которого в этом мире быть не должно?
– Да ты не дрожи так, любезная Катанга, – лучше выпей!
– Дада… лучше выпить, ага.
– Так откуда узнала?
– От твоего «лоа»! Он явился ко мне ночью… вышел из сверкающей кареты, движимой колдовской силой – без лошадей.
– А какого цвета была карета? – быстро перебил Андрей.
– Хм… – колдунья озадаченно нахмурилась, отчего ее смуглое толстощекое лицо с широким – картошкою – носом приобрело довольнотаки забавный вид. – Кажется, синяя… Дада – синяя! С такими черными колесами, огромными стеклянными окнами и пылающими глазами – тоже из стекла! А как она рычала, о! Видать, двигалито ее злобные демоны.
Синяя карета… Громов сразу припомнил – был у него когдато синий «РеноЛоган»… Но откуда об этом может знать Катанга?! Описалато, между прочим, четко… Значит, есть чтото такое в ее колдовстве… есть…
– А, скажика, тетушка, что я должен сделать, чтоб мой… как его… дух, что ли…
– Лоа, Великий Господин, – подсказала колдунья.
– Чтоб мой лоа больше не приставал к тебе.
– Как что? Вступить с ним в связь, сказать ему! – Катанга повела плечом.
– Прямо сейчас?
– О… любезнейший Никто… – изрядно захмелевшая мулатка немного опешила и не смогла сдержать довольной улыбки. – Если тебе не трудно.
– Да не трудно… Эй, кабатчик! Тащи еще рому!
– Уже принес, господин, – подбежав, ушлый кабатчик принес объемистую бутыль черного английского стекла, заткнутую вместо пробки обглоданным кукурузным початком. – Пейте на здоровье! Нет, нет, платить не надо, это просто угощение. Друзья тетушки Катанги – мои друзья.
Махнув рукой, Громов поднял кружку:
– Ну, будем!
– Будем!
Колдунья и капитан чокнулись, выпили и – разом – хмыкнули, новая порции огненного напитка оказалась куда забористее прежней. Или это просто так показалось? На пустойто желудок. С утра.
– Так, говоришь, мой «лоа» к тебе на синем «Рено» приезжал? – подъедая горох, уточнил молодой человек, уже чувствуя, что начальная стадия алкогольного опьянения не миновала и его самого.
– Угу, на синем… на синей повозке. Без лошадей, ага!
– Ха! Без лошадей?! Да там семьдесят лошадок! Или больше… не помню уже. В общем, так, – посмотрев на мулатку, капитан Гром грозно сдвинул брови. – Я от тебя коечто узнать хочу, между прочим. Ежели спрошу – ответишь? Только честно.
– Отвечу, угу, – бросив в рот изрядную горсть гороха, Катанга громко икнула и посетовала: – Ох, и забористый же ром нынче в этой корчме! Всегда хороший был, а сейчас – еще лучше! Спрашивай, господин, о чем хочешь! Отвечу!
– Что еще ты обо мне знаешь? – молодой человек снова ожег собеседницу взглядом.
Та замотала головой:
– Больше ничего, клянусь железным богом Огуном, Великим Ме и Господом нашим Иисусом! Если желаешь, могу прямо сейчас, в подтверждение, выпустить из вен всю свою кровь.
– Не надо, – брезгливо покривил губы Андрей. – Крови только еще нам и не хватало! Лучше скажи – а как мне вернуться обратно? Ну… туда… в никуда, как ты говоришь.
– Корабль, – не задумываясь, отозвалась колдунья. – Есть проклятый корабль – и ты его знаешь.
Громов ничуть не удивился – в принципе чегото подобного он и ждал – лишь посетовал, что в прошлый раз попал кудато не туда.
– А ты пытайся, Великий Никто! – пьяно улыбнулась мулатка. – Проклятый корабль – пушка, ты – ядро… выстрел может быть и не в ту сторону.
– Еще б знать, кто канонир, – Андрей покусал губы и плеснул в кружки ром.
– А канонир – он!
Хохотнув, Катанга кивнула на небо, имея в виду непонятно кого – то ли Иисуса Христа, то ли железного бога Огуна, то ли загадочного Великого Ме.