– Обязательно, милая. Обязательно! Уверен, уже очень скоро нам с тобой повезет. А как же! – взяв жену за руку, молодой капитан мечтательно посмотрел в небо. – Быть может, мы даже поселимся в Барселоне… там, в моем мире, тоже есть Барселона, и даже коечто из старины осталось… тебе понравится. Купим апартаменты гденибудь на проспекте Диагональ… или – на Меридиане. На верхнем этаже, с балконами. Представляешь, с одного балкона – Парк Гуэль видно и Саграда Фамилиа, а с другого – старый город, бульвар Рамбла, колонна Колумба, порт…
– А в порту – наш корабль – «Красный Барон»… Нет! Давно уже пора новое имя придумать.
– Вот и придумай, милая.
– Обязательно! С утра этим займусь.
– Вотвот…
Они еще долго простояли на корме, взявшись за руки, смотрели на луну и звезды, мечтали, планируя свою будущую жизнь в том, куда более счастливом мире, который юная баронесса уже смогла оценить. Горевшие за толстыми стеклами кормового фонаря свечи отбрасывали мерцающежелтые отблески на черные волны, а совсем рядом, по левому борту, в воде отражалась луна.
У Громова почемуто было такое чувство, что все его (нет – их!) затянувшееся путешествие подходит к концу, что еще немного, совсем чутьчуть, и они с Бьянкой вернутся в другой мир, и тогда… Что конкретно «тогда», Андрей пока не думал – просто мечтал. Вернуться бы, а там – видно будет.
Как и собирались, «Красный Барон» отошел от причала с рассветом, пользуясь легким попутным ветром и повинуясь коротким командам лоцмана. Шведский фрегат с едва трепыхающимся королевским флагом на корме, казался мирно спящим исполином, до поры – до времени спрятавшим пушки в порты.
– Гляньтека! – обернувшись, воскликнул юнга, указывая на отшвартовывающуюся шхуну с веселой зеленой кормою в ромашках. – И они – с нами?
– Да, этот корабль – в Ревель, – кивнул капитан. – Как сей шведский фрегат!
Юный Лесли округлил глаза:
– Мы что же, идем вместе этим фрегатом, сэр?
– Надеюсь, до этого не дойдет.
Хмыкнув, Громов бросил последний взгляд на шведское судно и, расплатившись с лоцманом, лег на правый галс – к Ревелю, – велев поднять все паруса, благо ветер как раз задул в корму, день начинался весьма даже благоприятно.
– Что? – толстый, чемто похожий на добродушного кабана, ратман, отдышавшись, хмуро взглянул на невысокого, стриженного в кружок, немного косоротого парня, одетого в короткую куртку, какие обычно носили всякие там артельные мастера – каменщики, плотники, грузчики…
– Что ты сказал, Иоганн?
– Я, герр Шварц, говорю, что они все же грузили медь. Ну тот большой красный корабль, ага.
– И что с того? – удивленно моргнул ратман. – Ну медь – и что? Они же в Ревель идут?
– Но… вы же сказали, герр Шварц, что если вдруг замечу что подозрительное… чтоб докладывал, ага. Вот я и явился.
– Ага, явился он… Хотя… постой.
Отперев большой замок, висевший на резных дверях приземистого, сложенного из кирпича здания портовой таможни, чиновник – а он нынче пришел на службу первым, и вовсе не от показного усердия, просто проснулся рано – первым делом просмотрел таможенную книгу… Напротив голландского торгового судна «Красный Барон» (хозяин – купец Ян Песториус из Амстердама) никакой меди указано не было… но курс был – Ревель.
– Таак… – озадаченно протянул Шварц. – Портовый сбор они, значит, решили уплатить только наполовину. А ведь за медьто еще немало талеров полагается! В Ревеле заплатят… а нам? Да и в Ревеле наверняка тоже чтонибудь этакое провернут, хитрые голландские морды! Ладно…
Поднявшись на ноги, ратман выглянул в дверь, подозвав грузчика:
– Вот что, Иоганн. Деньги свои ты нынче заработал.
– А я и не сомневался, почтеннейший герр Шварц!
– Но получишь их позже, сейчас же иди, найди лодочника, пусть ждет меня у ближнего пирса…
– Понял – у ближнего пирса, – кивнув, парень поправил круглую матросскую шляпу и уточнил: – А ежели лодочник спросит – куда плыть?
– До «Густава Вазы» и обратно. Скажешь – городская казна заплатит, пусть особо не беспокоится.
– Угу, угу… Так я побежал, герр Шварц?
– Беги, Иоганн, беги.
За кормой «Красного Барона» виднелись паруса, одни – милях в двух правее, другие, наоборот, ближе к берегу.
– Ну это – шхуна, – посматривая в подзорную трубу, бросил Громов. – А там, мористее, судя по всему – фрегат. Хорошо идет, сволочь шведская! С полным ветром. Видно, что легкий, без людей, провианта и груза – один балласт.
– Ничего такого, – кутаясь в наброшенный на плечи плащ, усмехнулась стоявшая рядом Бьянка. – Насколько я знаю, все эти суда тоже должны были идти в Ревель. Вот и идут. А фрегат, кстати, нас нагоняет.
– Ну как же? – Андрей погладил чисто выбритый подбородок. – Это же военное судно, специальной постройки, а «Красный Барон» – урожденный торговец, не такой уж и узкий, зато выдержит любой шторм, да и трюмы – хоть куда.
– И все же, мне это кажется подозрительным, – покрутив локон, призналась юная баронесса. – Куда эти шведы так спешат? И – смотрика – свернули к нам! Похоже, они за нами гонятся!
– Да не с чего им за нами гнаться, милая, – Громов взял из рук супруги оптику, приложил к глазам. – Хотя… да… почти к нам в кильватер пристроился… Боцман!
– Да, месье капитан! – браво доложился возникший, словно из ниоткуда, боцман ЖанЖак Лефевр – главарь мятежниковкамизаров, ныне, собственно, и составляющих команду «Барона Рохо». – Чего изволите?
– Заряжайте все пушки, готовьте людей к возможному бою. Видите воон тот фрегат?
– Прекрасно, господин капитан, – спокойно кивнул боцман. – Пушек… ммм… около полусотни… интересно, сколько там людей?
– Пушек – сорок, – с усмешкой поправил Андрей. – А людей – думаю, вряд ли больше полсотни. Матросы, судовые офицеры и сам капитан – все.
– И еще – профос, – вспомнив галеры, Лефевр недобро прищурился. – Корабельный палач. На вашем судне, кстати, его почемуто нет, месье Тоннер.
– И никогда не было! – расхохотался Громов. – Скажу более – и вряд ли будет. Немного чести пытать собственных матросов.
– Иногда это просто необходимо, месье. Так мы готовимся к бою?
– Да. И побыстрее – очень скоро фрегат нас догонит и вполне может дать бортовой залп.
Повинуясь приказу, моряки шустро забегали по палубе, артиллеристы спустились вниз, к пушкам, а сам господин капитан ласково погладил длинный ствол массивного шестифунтового фальконета, укрепленного на поворотной тумбе рядом с кормовым фонарем.
А фрегат нагонял, становясь все ближе и ближе! Вот уже стал отчетливо виден такелаж и позолоченная деревянная статуя на носу, под бушпритом. А вот предупредительно громыхнула пушка!
– Приказывают лечь в дрейф, сэр! – покусав губы, доложил юнга.
– Хорошо! – оглянувшись на Тома, Громов велел ему увести в каюту Бьянку – нечего делать женщине на палубе в морском бою! – и только после этого продолжил командование – спокойно и вполне уверенно, как и всегда.
А вот капитан «Густава Вазы» действовал, скорее, самоуверенно – ну конечно, Балтийское море – Шведское озеро – кого боятьсято? Все должны трепетать!
И на этой глупой самоуверенности можно было сыграть, тем более ветер начал заметно свежеть, а по морю побежали барашки. При большом – а даже и при среднем – волнении особото не повоюешь, тем более – на борту фрегата лишь только команда, без морской пехоты. Матросикам надо и с парусами управляться – не дай бог, оказаться к волне бортом, – и с пушечками управляться, и помпами водичку из трюмов откачивать – для пятидесятито человек дел невпроворот, какой уж тут бой, так что совершенно напрасно затеял шведский капитан все это дело. Верно, надеялся, на «стоятьбояться»! Ну как же, он же швед! А перед шведами все трепетать должны.
Велев взять часть парусов на рифы, Громов не то чтобы лег в дрейф, но резко снизил скорость примерно до семивосьми миль в час. И еще мог снизить, убрав остатки парусов, да вот с этим пока не спешил – имелись мысли.
Высокий борт «Густава Вазы» с хищно открытыми орудийными портами поравнялся с «Красным Бароном». Повинуясь приказу своего капитана, шведские матросы поспешно убирали паруса, а вот – спустили шлюпку.