– Слава доброму королю Карлосу! – подхватил сидевший на плоских ступеньках народ. Из аркад расположенной рядом башни помахали руками и шляпами.
– Королю Карлосу – слава!
– Ой, гляньтека! – бросив ковш, Жоакин, хохоча, указал пальцем. – Никак, кузнец наш идет. И с ним… хо… сам команданте!
– Ну вот они, герои! – кивнув на Громова и мальчишку, весело произнес Жауме. – Без этого русского вообще бы ничего не вышло. Он дрался, как лев!
– Да все дрались, – вяло отмахнулся Андрей. – Выпьете с нами, господин майор?
– В следующий раз – обязательно, – команданте Каррадос поправил отвороты новенького красного мундира – и когда только успел его приобрести? Верно, подарок… но сидит как влитой.
– Вас, господин Андреас, хочет видеть одно важное, облеченное властью лицо… даже два лица!
– О как! – удивился Громов. – Аж целых два. Ну что же, схожу.
Он обернулся к друзьям:
– Надеюсь, вы меня здесь дождетесь?
– Дождемся, а потом пойдем ко мне, – расхохотался кузнец. – Жена уже готовит праздничный ужин.
– Ужин – это хорошо, – шагая рядом с майором, молодой человек плотоядно потер руки.
– Вы говорите только поанглийски? – неожиданно поинтересовался команданте Ансельмо.
Андрей пожал плечами:
– Почему же? Еще и пофранцузски могу… правда, немного.
– Бьен! – майор тут же перешел на французский. – Хоть король Людовик нынче наш враг, но французскую речь здесь многие знают – Франция близка. Счастлив сообщить вам, господин Андреас, что вы сейчас получите достойную награду за свой подвиг.
– Награду? – удивленно хмыкнул молодой человек. – Я знаю многих людей, достойных ее куда более, нежели я.
– Имеете в виду ваших приятелей – кузнеца Жауме и этого мальчишку по прозвищу Перепелка?
– Ну да, их.
– Не беспокойтесь, они тоже получат свое… Сейчас налево, – команданте покусал ус. – Однако насчет вас кое у кого имеются планы. Кузнец и мальчишка – простолюдины, а вы – нет, поверьте, это чувствуется сразу. В вас нет ни тени раболепия или страха, всего того, что присуще неблагородным сословиям. Признайтесь, вы – российский дворянин?
– Хм… – озадаченно нахмурившись, Громов махнул рукой. – Ну пусть так. Пускай – дворянин, хрен редьки не слаще. Но я бы хотел спросить…
– Сейчас все узнаете, не так и далеко уже осталось.
Они зашагали мимо крепостной стены, на месте которой через пару сотен лет протянется изящная улица под названием виа Лайэтана, затем повернули направо, оказавшись в довольнотаки богатом квартале, судя по располагавшимся по обеим сторонам улицы дворцам.
– Улица Монткада – не для простых людей, – усмехнулся сеньор Каррадос. – Вот это – палаццо семьи д'Агиларов, а вон там, рядом – особняк барона Кастельет, за ним дворец Мека – нам как раз туда. Жаль, вы не успели переодеться, но… Мне велено доставить вас в любом виде.
– Пикассо! – узнав здание, вдруг воскликнул Громов. – Тут же музей Пикассо, а там, в той стороне – замок и сад, а за ним – французский вокзал, я там недавно гулял… с одной девушкой.
– Девушки – это хорошо, – поднимаясь по узким ступенькам крыльца, улыбнулся сеньор Каррадос. – О, у вас скоро будет много девушек! Кстати, вы не женаты?
– Был, но… сейчас нет.
– Женим! – пообещал майор. – Обязательно женим.
Пройдя через внутренний дворик – стоявшие на часах солдаты в начищенных до блеска кирасах отсалютовали гостям алебардами, видать, знали уже команданте – посетители оказались в просторном, с великолепными мраморными колоннами, холле с висевшим на стене большим овальным зеркалом, в котором отразился… самый настоящий бродяга – косматый, обросший темнорусой бородкою, в грязных бермудах, рваной футболке «Барон Рохо»… хорошо хоть трофейные ботфорты пришлись почти впору – их кстати, Жоакин притаранил, и правильно – не ходить же новоявленному «российскому дворянину» босиком! Да, еще перевязь – перевязь с палашом в потертых замшевых ножнах, снятая с убитого командира незадачливых кастильских пушкарей. Тот еще видок, вполне подходящий для того, чтобы играть в какойнибудь рокгруппе, но явно не пригодный для визита к важным и облеченным немаленькой властью людям.
По широкой лестнице они поднялись на второй этаж, оказавшись в роскошной, обитой зелеными шелковыми обоями приемной, перед резной двустворчатой дверью, по сторонам которой стояло двое солдат с алебардами.
– Господин майор? – из стоявшего в дальнем углу кресла немедленно поднялся юркий человечек в дорогом камзоле и парике. – Это тот, о ком вы докладывали?
Глазабуравчики пронзили Андрея насквозь.
– Да, это он, – сухо кивнул команданте.
– Так пусть войдет, – человечек скривил тонкие губы. – Милорд уже о нем спрашивал.
Кивнув, сеньор Каррадос оглянулся на своего спутника и указал на дверь:
– Прошу! Я подожду вас здесь, в приемной.
Отделанный красным деревом кабинет казался не слишком просторным, быть может, потому, что значительную часть его площади занимали уставленные книгами шкафы. За массивным, вытянутым в длину столом, с макетом старинной каравеллы, сидел тучный человек в красном расстегнутом мундире, с обрюзгшим, чемто напоминавшим бульдожью морду лицом и обширной, лоснящейся от пота лысиной – несмотря на распахнутое во двор окно, в помещении было довольно жарко. Огромный, с завитыми локонами, парик небрежно валялся на подоконнике.
– Садитесь! – кивком указав на стоявший напротив стола стул, бросил лысый.
Глаза его – светлые и холодные, словно лед, внимательно разглядывали посетителя.
– Я – граф Питерборо.
– Польщен знакомством, милорд, – припомнив старые фильмы, учтиво поздоровался молодой человек.
Брыластое лицо графа вдруг осветилось самой добродушной улыбкой, какая больше пошла бы доброму английскому дедушкеэсквайру, нежели влиятельному сановнику и флотоводцу:
– А вы довольно вежливы… И ваш английский в общем неплох. Только несколько странен.
– Я польщен, милорд.
Громов кивнул с видом и грацией знаменитого Шерлока Холмса – Ливанова, что, надо сказать, произвело на графа еще более благоприятное впечатление.
– Я знаю, вы совершили подвиг и достойны награды…
– Но…
Не слушая никаких возражений, вельможа брезгливо махнул рукой и поднялся со стула:
– Вы, верно, бедны, хоть и благородного рода – иначе не отправились искать счастья за тридевять земель. Вот, – подойдя к шкафу, он вытащил оттуда увесистый мешочек, с видимым удовольствием бросив его на стол. – Здесь пятьдесят гиней – пользуйтесь, заслужили. Для когото – это целое состояние. Настоящее английское золото, думаю, вам оно придется весьма впору.
– Благодарю вас, милорд! – встав, Андрей поклонился с видом заправского лорда и даже попытался щелкнуть каблуками – да в ботфортах получилось както не очень.
Граф хмыкнул:
– Вижу, вы достаточно воспитаны, молодой человек. И достаточно благородны, чтобы с честью исполнять порученное вам дело… Я направлю вас к местному губернатору, недавно назначенному именем Его величества короля Испании Карла. Губернатор обговорит с вами все детали.
Громов попытался чтото сказать, но граф ожег его вмиг ставшим тяжелым взглядом, враз превратившись из доброго дядюшки в какогото жуткого монстра:
– Англия умеет награждать, умеет и карать, – вполголоса произнес вельможа. – Всегда помните об этом, друг мой. А сейчас – ступайте. Удачи вам на вашем новом поприще.
Поклонясь, молодой человек вышел, не забыв прихватить с собой наградной мешочек. Что еще за новое поприще? Похоже, здесь уже все решили за него. Правда, хорошо, что денег дали – пятьдесят гиней, ха! Насколько помнил Громов, гинея – это полновесная золотая монет примерно в восемь грамм. Умножить на пятьдесят – четыреста грамм почти чистого золота! Неплохо. Правда, по нынешним временам это не так уж и много… но на полгода безбедной жизни, наверное, хватит – а за это время надо придумать способ отсюда выбраться. И поискать, наконец, Владу – вдруг она тоже здесь? Ну и дела творятся – не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. С утра чуть не повесили, а к вечеру – золота мешок. Бух! Словно обухом по голове.