– А почему ж нельзя? – девушка громко расхохоталась и, протянув Громову руку, крикнула:
– Ну вставай же. Идем!
Субтропический климат Южной Каролины, конечно, способствовал купанию даже в конце октября, и вода в реке наверняка еще была теплой, только вот Андрея беспокоили те двухголовые рыбки, про которых рассказывал Майк. Плутониевый завод недалеко… а с радиацией шутки плохи!
– А мы с Линой купались уже, пока вас не было! – перекинув джинсы через плечо, похвалилась Бьянка. – Да там все купаются – небольшой такой пляж. Мы даже там с ребятишками в мяч играли!
– В бейсбол, что ли? – удивился молодой человек.
– Не… в этот… как его… в волейбол, во!
– Ну раз уж, говоришь, купалась уже… Тогда идем.
– Ага. Пошли уж.
Речка и в самом деле обнаружилась совсем рядом, за кустами рододендронов и зарослями ив. Прозрачная, кристально чистая вода с играющими серебристыми рыбками, мягкий песочек, солнышко. Идиллия!
Сбросив блузку, Бьянка вошла в воду и обернулась:
– А ну, кто быстрей до того берега?!
– Давайдавай, плыви.
Купались, впрочем, недолго – водичка оказалась не оченьто теплой, скорее, холодноватой, бодрящей, по мысли Андрея – как раз то, что нужно.
Освежившись, молодые люди быстро оделись и зашагали прямо через заросли к лугу, за которым виднелся густой лес из южных хвойных пород – сосны, туи и прочее. Гдето здесь, совсем рядом, параллельно реке и проходила автодорога Эйкен – Бамберг – СентДжордж. Гдето здесь… здесь же… или – вон там?
– А нука, постоим, послушаем, – остановившись, Громов приложил палец к губам. – Шум двигателей, сигналы… Ничего такого не слышишь?
– Неет.
– И я – нет.
– Это потому что тут – глушь, – неожиданно заявила девушка. – Так Лина сказала.
– Для Лины все, что меньше Чарлстона – глушь, – молодой человек засмеялся и махнул рукой. – Ладно, пойдем дальше.
– Главное – дорогу не пройти.
– Да не пройдем. Уж никак не минуем.
Однако поиски шоссе неожиданно оказались весьма трудной задачей – по прикидкам Андрея, они с Бьянкой прошагали уже километра три или даже пять – а дороги все не было. Может, не в ту сторону шли?
– Может, мы не в той стороне ищем? – озвучила мысли Громова баронесса. – Заблудились. А что – местностьто кругом незнакомая. Давай вернемся к реке и оттуда снова начнем. Тем более – я чтото пить захотела.
– И я б попил, – внимательно оглядываясь вокруг, молодой человек рассеянно кивнул и, вдруг заметив растущую невдалеке раскидистую кривую сосну, азартно, совсем как Лина, хлопнул в ладоши. – Милая, ты меня пока здесь обожди немножко.
Не прошло и полминуты, как Андрей вскарабкался почти на самую вершину дерева, внимательно осмотрелся вокруг, однако никакого шоссе не увидел, даже речку – и ту едва заметил – блеснуло чтото такое за деревьями.
– Ну тут и заросли, – спустившись, разочарованно доложил Громов. – Честно сказать – ни черта не видно! Ладно, пойдем обратно к реке.
Немного отдохнув и напившись, молодые люди вновь повторили рейд, увы, все с тем же результатом, вернее – с его отсутствием. Кругом расстилались почти непроходимые заросли ив и ракитника, в лесу густо росли рододендроны и туя, никакой дорогой и близко не пахло, не было далее тропинок, не говоря об асфальтированном шоссе.
– Национальный парк! – после очередной неудачи Андрей уселся близ воды на корягу и хватил себя по лбу ладонью. – Вон нас куда занесло. И как же я раньшето не догадался!
– Что такое, милый? – присев рядом, озабоченно поинтересовалась Бьянка.
– Говорю, мы здесь долго можем бродить.
– Так что же, Лина с Майком нас не ищут?
– Думаю, что ищут. Ты пей водичкуто, пей.
Молодой человек успокоительно погладил девушку по плечу и задумался. Если эта река – Южный Форк, то и шоссе должно быть гдето совсем рядом, рано или поздно оно обнаружилось бы, чай, не иголка… А вот если эта речка вовсе не Южный Форк? Ведь кто знает, как они с Бьянкой тут очутились? Может, и в самом деле, вечером в баре траванулись какимнибудь пойлом, вышли подышать, прогуляться… вот и зашли черт те куда. А утром, придя в себя, почемуто решили, что эта речушка – именно Южный Форк. А вот – не факт! Тем более если учесть вдруг постигшую обоих амнезию.
– Милая, ты точно больше ничего с ночи не помнишь?
– Кроме того мужика с колымагой – ничего!
– И в бар мы никакой не заезжали?
– Да не помню я!
– И я не помню… Вот так погуляли! Слушай! – Громов покусал губу, стараясь прогнать нахлынувшие вдруг в голову мысли… скорее, даже намек на них, но намек не то чтоб неприятный – ужаснейший! – А ты вспышку помнишь? Ну словно солнце… ночью.
– Вот вспышку – помню! – охотно кивнула Бьянка. – А после нее – ничего.
Андрей похолодел. Нет! Быть такого не может! Ведь он сам – живое доказательство того, что никакой Третьей мировой не было… однако…
– Я пойду, – девушка поднялась на ноги. – Туда… недалеко. Ну мне надо.
Пописай, пописай…
Махнув рукой, молодой человек отвернулся и стал смотреть на воду, на бурное, местами даже с пенными завихрениями течение, на желтую отмель и черное спокойствие омута с нависшими ивами и ракитой.
От созерцания его отвлек громкий крик Бьянки.
– Что такое?!
Едва не упав в воду, Андрей стремглав бросился на зов… что ж такое могло случиться? Не дай бог, укусила змея!
– Эй, милая! Ты как?
Да нет… судя по всему – не змея. Юная баронесса, как ни в чем ни бывало стоявшая посреди небольшой поляны, обернувшись на зов, показала рукой на опушку:
– Смотрика, хижина! Пойдем, глянем.
– Идем!
Радостно переведя дух, Громов обогнал девушку, подбежав к хижине первым. Горбыль, маленькое – без всякого стекла – оконце, крытая соломою крыша, грубо сколоченная дверь с деревянной – из коряги – ручкою.
– Хижина дяди Тома, – улыбнулся молодой человек. – А нука, посмотрим, что там у тебя внутри?
Из мебели внутри оказался только небольшой самодельный стол, больше напоминавший картофельный ящик, да неширокие нары, застланные какойто плетенной из травы циновкою. На прибитой прямо над нарами полке стояли какието туеса и небольшая деревянная шкатулка, похожая на ящичек для сигар. В шкатулке обнаружилась металлическая пластинка, кресало и трут – огниво! В одном из туесов белела на самом донышке сероватобелая россыпь. Громов осторожно понюхал, попробовал на язык…
– Соль! Похоже на охотничий домик. Только вот это… огниво – слишком уж экзотично, могли б и спички оставить. Хотя в сезон дождей спички, конечно, отсырели бы.
– Глянька, милый, – острога!
Бьянка взяла стоявшую в углу палку с примотанным бечевою обломком лезвия:
– Удобная вещь – рыбу бить можно!
– Тут, видно, охотники на ночлег останавливались. И рыбаки…
Да, скорее всего, именно так дело и обстояло – обыкновенная охотничья избушка, правда, хиленькая, сибирским заимкам не чета, так тут ведь сибирских морозов не бывает, да и снег – редкий год выпадет – и тут же растает. Основательно – из бревен – строить незачем, достаточно вот горбыля… Впрочем, нет, это не горбыль – какието тоненькие деревья, чтото типа хвороста.
Обычный домик. И все же немного странно… Странно, что на стенах не было ни одной картинки, к примеру, вырезанных из какогонибудь журнала полуголых девушек или чегото подобного, не имелось никакого ведра, котелка или, скажем, кофейника, пусть даже самого старого, жестяного. Да и рыбаки, и охотники наверняка оставили бы запас круп в какойнибудь пластиковой или стеклянной таре, уж точно не в туесах из коры! И ножик бы гденибудь обнаружился, и топор – как без топорато? Впрочем, топор может быть…
– Надо бы снаружи топор поискать…
– Тсс!!! – отвернувшись от окна, баронесса приложила палец к губам.
– Что такое? – шепотом осведомился Громов.
– За нами ктото следит! – девушка тревожно моргнула и на всякий случай покрепче сжала только что найденную острогу.
– Следит?
– Наблюдает. Воон, за барбарисовыми кустами – смотри.
– Никого не вижу! – всмотревшись, честно признался молодой человек.