Пока Гектор натягивал одежду, помощник дворецкого сумел подобрать короткий камзол и чистую батистовую рубашку с украшенными рюшами воротом и манжетами.
— Тоже надень, — сказал он, — и возьми этот широкий кожаный пояс. Под ним прорех не будет видно. И вот тебе еще пара чулок и башмаки. Должны подойти. — Он отступил и внимательно оглядел Гектора. — Неплохо.
— А чья это одежда? — спросил Гектор.
— Одного молодого человека, который приехал сюда из Англии пару лет назад. Хотел стать надсмотрщиком, но подхватил кровавый понос и умер. — Слуга скомкал старую одежду Гектора и швырнул ее в угол. — Забыл спросить, как тебя зовут.
— Линч. Гектор Линч.
— Ты никакого отношения к сэру Томасу Линчу не имеешь?
Гектор решил, что разумнее всего не говорить ничего определенного.
— Нет, насколько мне известно.
— Оно и ладно. Сэр Генри не терпит сэра Томаса… да и его родню, коли на то пошло.
Гектор увидел для себя возможность узнать побольше.
— У сэра Томаса большая семья?
— Немаленькая. Большинство родичей Линча живут дальше, у Порт-Ройяла. Там у них еще поместья. — Слуга помолчал, и следующие его несколько слов прозвучали так, будто он был потрясен. — Но, поскольку Рождество совсем скоро, сэр Генри пригласил кое-кого из Линчей на сегодняшний вечер. Они приехали в экипаже, а это дорога на целый день. И одна из приглашенных очень даже красива.
Гектора повели обратно туда, где ждал Коксон, и юноше никак не удавалось придумать хоть какой-то выход. Капитан буканьеров умылся, привел себя в порядок и надел парик. Теперь он больше походил на джентльмена и меньше — на разбойника. Крепко ухватив Гектора за локоть, он отвел его в сторону и прошептал неприятным тоном:
— Когда мы переступим порог той залы, попридержи язык, пока я не выясню, в каком настроении сэр Генри.
Помощник дворецкого привел гостей к паре высоких двойных дверей, из-за которых доносились гул разговоров и музыка, судя по звуку, мелодию выводили пара скрипок и верджинел.[1] Когда слуга собрался было распахнуть двери, Коксон остановил его.
— Я и сам с этим справлюсь, — сказал он.
Капитан буканьеров мягко открыл створку и тихонько скользунул внутрь, потянув Гектора за собой.
Зала была полна гостей: главным образом мужчины, но Гектор заметил и нескольких женщин, большинство из них обмахивались веерами, стремясь развеять духоту. Затянувшуюся дневную жару усугубляли десятки свечей, и, несмотря на распахнутые настежь окна, в зале стояла неприятная теплынь. Гектор, которому доводилось видеть роскошные гостиные богатых берберийских купцов, был удивлен тем, насколько просто оказалась обставлена эта зала для приемов. В длину она имела шагов тридцать, но оштукатуренные стены сиротливо украшали лишь одна-две посредственные картины, а деревянный пол был гол, даже без ковра. Зала имела вид недоделанный, какой-то незавершенный, словно бы хозяин, устроив здесь гостиную, не имел ни малейшего стремления придать ей уют или сделать приятной для глаза. Потом Гектор увидел буфет. Должно быть, футов сорока в длину, он из конца в конец был уставлен закусками для гостей. Здесь громоздились горки апельсинов, гранатов, лаймов, винограда, были еще какие-то разновидности сочных на вид фруктов, Гектору неизвестных, на многочисленных блюдах были также расставлены разноцветные желе и сахарные кексы, выстроились шеренги и ряды разнообразных бутылок, а в больших чашах находилось что-то вроде пунша. Но внимание Гектора привлекло вовсе не многообразие экзотичных яств. Все блюда, подносы и кубки с едой и питьем, а также черпаки, щипчики и приборы перед ними были изготовлены, как казалось, из чистого серебра, а те, которые не были серебряными, сверкали золотом. Посуда и приборы из драгоценных металлов, нарочито выставленные напоказ, были захватывающей, пусть и безвкусно-вульгарной демонстрацией богатства.
Никто в толпе не заметил появления новых гостей — всех занимали лишь свои разговоры и сплетни. Гектор почувствовал на своем локте руку Коксона.
— Стой тут, покуда я не вернусь. И помни, что я тебе сказал… Ни слова никому, пока я не переговорю с сэром Генри.
Гектор проводил капитана взглядом, а тот, стараясь оставаться незамеченным, двинулся к группе мужчин, стоявших в центре залы и беседовавших друг с другом. По оставленному вокруг них пространству, по богатству одежд и уверенной манере держаться, было ясно, что это и есть хозяин и его главные гости. Среди них выделялся высокий худой мужчина с желтоватым, едва ли не болезненным цветом лица, облаченный в темно-фиолетового цвета бархатное одеяние с золотой отделкой и с алонжевым[2] париком на голове. Он о чем-то разговаривал с краснолицым толстяком в костюме, смутно напоминавшем военную форму, на груди у того красовалось несколько наград, а через плечо толстяк носил широкий шелковый шарф голубого цвета. У всех мужчин в руках были стеклянные стаканы, и по их жестам и поведению Гектор догадался, что они в изрядном подпитии. Пока он наблюдал за ними, до них добрался Коксон и, обойдя вокруг, приблизился к тому мужчине, что был повыше ростом, и что-то зашептал ему на ухо. Тот, к кому обратился буканьерский капитан, обернулся, и при виде Коксона по его лицу пробежало облачко раздражения. Либо он был рассержен тем, что его оторвали от разговора, либо недовольство вызвало появление Коксона. Но буканьер отступать не собирался и принялся что-то объяснять, быстро и напористо. Когда Коксон замолчал, то высокий кивнул, повернулся и посмотрел в сторону Гектора. Было понятно: что бы там ни говорил Коксон, сказанное имело прямое отношение к Гектору.