Стояла темная ночь, когда «Вихрь», с Корнелиусом у руля, неслышно вошел в узкий залив и бросил якорь там, где судно не могли заметить с «Жозефины».
За два часа до рассвета Джуд приказал обмотать весла парусиной и спустить шлюпки на воду. Вооруженные и готовые к бою матросы неслышно забрались в лодки и вскоре были уже у борта французского корабля.
Бесшумно, как кошка, Том вскарабкался на борт «Жозефины» и, подкравшись сзади к сонному вахтенному, зажал ему рукой рот и с силой ударил по голове рукояткой пистолета. Тот упал. Тогда Том зацепил за бортовое ограждение крюк и бросил вниз веревку. Вскоре к нему присоединился второй матрос, за ним третий, и, наконец, все участники операции очутились на борту «Жозефины».
Французский адмирал проснулся от того, что ему в висок уперлось дуло пистолета.
– Сдавайтесь или вы умрете, адмирал, – усмехнувшись, проговорил Джуд.
Адмирал медленно сел в кровати, пытаясь стряхнуть с себя сон. Его мясистое лицо побагровело от возмущения, ночной колпак съехал на сторону.
– Кто посмел врываться в мою каюту да еще с такими нелепыми требованиями? Да знаете ли вы, кто я такой, мсье?
– Нет, – с издевкой отозвался Джуд. – Почему бы вам не представиться.
– Я – маркиз де ля Телль, – высокомерно произнес тот, – и этот корабль – мой.
– По крайней мере, в одном вы ошибаетесь, маркиз де ля Телль. Этот корабль теперь принадлежит мне. – Джуд взвел курок и снова приставил пистолет к виску адмирала. – Вы можете выбрать одно из двух: либо сойти на берег – спешу добавить, что ваши люди уже находятся там, – либо сопровождать свое судно. В этом случае вы будете подчиняться моим приказам. Не думаю, чтобы вам понравилось последнее условие.
– Кто вы такой?
Джуд церемонно поклонился.
– Я, мой адмирал, новый капитан «Жозефины». Однако мое терпение на исходе. Так что же, вы остаетесь или мне отправить вас на берег?
Француз сбросил покрывало и встал в полный рост.
– Я позабочусь, чтобы вы горели за это преступление в аду, мсье.
Джуд подобрал со стула брюки и мундир адмирала и швырнул их ему.
– Вам придется долго ждать своей очереди, адмирал: перед вами уже целая вереница французов, которым не терпится меня туда отправить.
Уильям Йорк ссутулил плечи, стараясь не привлекать к себе внимания. Когда он увидел пробирающегося к нему через толпу Джуда Гэлланта, его лицо просветлело – Уильям успел привязаться к молодому капитану.
– Это правда, что вы захватили «Жозефину»? – с живейшим любопытством осведомился он, не давая Джуду времени усесться поудобней.
– Вы найдете ее готовой к отплытию в Соединенные Штаты, причем с командой на борту. Ждут только моего приказа. Я подумал, вы, возможно, пожелаете вернуться домой на этом корабле.
Глаза Уильяма возбужденно сверкнули.
– Я именно так и сделаю. Это настоящая победа! «Жозефина» – отличное дополнение к нашей флотилии и лучший из захваченных вами трофеев.
Джуд не отрываясь наблюдал за входной дверью – как делал теперь из осторожности и всегда, когда оказывался на берегу.
– Уильям, когда я согласился выполнять эту миссию, мне представлялось, что моя цель – помешать Наполеону завладеть Луизианой. Я вовсе не собирался снабжать кораблями американский флот. Я, между прочим, кораблестроитель – вы помните об этом?
– Я понимаю ваши чувства, но давайте считать, что этим вы наносите Наполеону существенный урон. – Джуд нахмурился, и, заметив это, Уильям решил, что лучше поговорить о чем-нибудь другом. – У вас нет для нас ничего нового?
– Нет, но вас наверняка заинтересует план, обнаруженный мною на «Жозефине». В нем детально описывается стратегия, которую Наполеон намерен применить в морской войне с лордом Нельсоном.
Уильям оживился.
– Чудесно! Я передам эту информацию президенту, и он решит, как лучше ею воспользоваться.
– Вы привезли деньги для моих людей?
– Привез. Они станут настоящими богачами, пока играют в пиратов.
Лицо Джуда помрачнело.
– Уильям, давайте раз и навсегда условимся. Мои люди не играют, как вы выразились. Они постоянно рискуют жизнью и ни разу не спросили, ради чего. Я хочу, чтобы президент дал им кое-что поважнее денег. Каждый матрос, который плавает под моим командованием, должен получить полную амнистию.
– Не уверен, что сумею добиться этого. Вы должны понимать, что многие из них – опасные преступники, скрывающиеся от правосудия.
– Пусть так, и все же я вынужден настаивать, чтобы каждому, кто находится на борту «Вихря», было даровано помилование. Иначе я сегодня же отплываю в Бостон.
Уильям не сомневался, что Джуд именно так и поступит, поэтому незамедлительно принял решение:
– Даю вам слово, что постараюсь это сделать.
– Стараться недостаточно. Надо сделать это!
Уильям со вздохом сдался:
– Думаю, президент поступит в соответствии с моей рекомендацией. Но я должен предупредить вас, что последнее слово за ним.
– Я понимаю, но уверен – в ваших силах убедить его, что эти люди заслужили свободу.
Джуд наклонился ближе и сурово проговорил:
– Разумеется, для одного человека будет сделано исключение. Его помилование не ждет. Надеюсь, вы уже установили личность шпиона?
Уильям явно смутился.
– Не совсем. Но до меня дошли сведения, что это даже не мужчина, а женщина, а ведь этого не может быть. Я даже выразил сомнение насчет правдивости этой информации, но меня уверяют, будто она вполне надежна.
Джуд сощурил глаза. Какой же он был глупец! Другого такого не сыскать.
– Значит, – еле слышно произнес он, – все это время я напрасно искал среди моих людей предателя, между тем как им была… – Он отодвинул стул и резко поднялся на ноги. – Если вам больше нечего мне сообщить, то я откланиваюсь – есть дело, требующее моего немедленного вмешательства.
Уильям был явно разочарован и не мог взять в толк, почему так внезапно разволновался Джуд.
– Но я надеялся услышать рассказ о том, как вам удалось захватить «Жозефину».
Джуд оперся рукой о стол и наклонился вперед.
– Я пошлю вам подробный рапорт. А пока я прошу вас выяснить все о женщине по имени Доминик Шарбоно. Начните поиски здесь, на Тобаго, поскольку именно здесь я впервые столкнулся с ней.
Кивнув, Уильям стал в ошеломлении наблюдать, как явно разъяренный Джуд пробирается к выходу из пивной. Не хотел бы он оказаться тем человеком, на кого падет гнев капитана Гэлланта.
Доминик медлила у стола Джуда, не решаясь дотронуться до вахтенного журнала. Ее сердце разрывалось надвое. Ей необходимы были сведения, содержащиеся в этом журнале, и в то же время сама мысль о том, чтобы шпионить за Джудом, ее ужасала.
Ей предстояло принять нелегкое для себя решение, сделав выбор – спасти ли своих близких ценой свободы, а может быть, и жизни Джуда Гэлланта или оставить их в лапах полковника Марсо, отказавшись от своего первоначального замысла. Ей хотелось уронить голову на стол и заплакать, ибо, предав Джуда, она пошла бы против всего, чему учил ее дедушка, и навсегда запятнала бы свою честь.
Доминик погладила рукой кожу переплета и неохотно раскрыла журнал. Но тут же отвела глаза, не в силах читать того, что было написано рукой Джуда. И, чувствуя, как глаза наполняются слезами, Доминик наконец решилась. Медленно она закрыла журнал, и всей душой взывала к Господу, чтобы спас дедушку и брата, ибо сама она сделать этого не может.
– Ну как? – прозвучал у нее за спиной знакомый голос. – Нашли вы то, что искали?
Она собрала все свое мужество и медленно обернулась к Джуду.
– Я ждала вас.
Его черты были искажены гневом, и от него исходило ощущение угрозы.
– По-моему, эту сцену мы уже играли раньше, правда, не до конца.
Стоя против него и глядя в эти пронзительно голубые глаза, Доминик вдруг осознала, почему не смогла предать его: она его любила! Внезапность этого открытия потрясла ее до глубины души.