Он тихонько постучался в каюту Доминик и услышал ее голос, приглашающий его войти. Каюта была погружена во мрак, и Доминик не сразу узнала Итана.
– Это ты, Том?
– Нет, это Итан.
Доминик бросилась ему на шею.
– Я знала, что вы придете. О Итан, я так волнуюсь за Джуда! Вы осмотрели его? Опасности нет? Ему очень больно?
– Во-первых, здравствуйте, – засмеялся Итан. Теперь он окончательно уверился, что Джуд и Доминик созданы друг для друга. Каждый из них гораздо более тревожился за другого, чем за себя самого. – Я видел Джуда сейчас, он еще слаб и сильно устал, но через несколько дней все будет хорошо.
Доминик с облегчением вздохнула.
– Вы не представляете, каково было Джуду последние три дня. Удивительно, что он вообще смог вынести это путешествие.
– Позвольте, я зажгу фонарь, – сказал Итан, отстраняясь от Доминик. – А то мне не видно вашего лица. Думаю, мы уже достаточно далеко от берега и нет риска, что нас заметят.
Каюта осветилась уютным светом. Доминик улыбнулась Итану.
– А вы прекрасно выглядите.
– Мне не пришлось пережить тех испытаний, какие выпали вам с Джудом. – Итан поднес фонарь поближе к Доминик, но девушка поспешно отвернулась. – Как ваши ожоги?
– Я не жалуюсь, – сказала Доминик и вдруг судорожно вцепилась в его рубашку. – Эти шрамы… они… Мое лицо навсегда обезображено?
– Я так не думаю. Может быть, едва заметные следы и останутся, но со временем и они исчезнут. – Итан взял ее руки и нашел, что они уже почти зажили. – Доминик, есть ли у вас на теле другие ожоги?
Она опустила глаза.
– На ноге. Иногда побаливает, – добавила она. – Не могли бы вы дать мне какую-нибудь мазь от ожогов?
– Доминик, разрешите мне посмотреть. Я ведь врач, не забывайте.
Она кивнула и нагнулась, чтобы закатать штанину. Грубая ткань случайно коснулась раны, и Доминик вскрикнула от боли.
Итан опустился на колени и осторожно снял повязку, когда-то белоснежную, а теперь превратившуюся в грязную тряпицу. Повернув ногу к свету, Итан невольно охнул.
– Доминик, ожог очень серьезный. Его следовало ежедневно обрабатывать и менять повязку.
– У меня не было на это времени – Джуду грозила опасность.
Глаза доктора с нежностью остановились на ее лице, которое отражало удивительную красоту души этой девушки, ее мужество и самоотверженность.
– Доминик, так нельзя.
Ее глаза лихорадочно блестели.
– Еще один день, и я бы просто не смогла ходить.
– А Джуду вы, конечно, ничего не сказали, верно?
– Нет. У него и без меня хватало проблем.
– Сейчас я распоряжусь, чтобы принесли горячей воды. Как можно лучше промойте рану, а я вернусь и нанесу на нее заживляющую мазь. Вы будете находиться в постели неделю, и чтобы никаких дел.
Доминик не стала спорить. Она совершенно обессилела и мечтала лишь уснуть и долго-долго не просыпаться.
Доктор дотронулся до ее лба.
– У вас жар.
Она только кивнула.
Итан направился было к двери, но, повинуясь порыву, обернулся на пороге к Доминик и быстро подошел к ней.
– Доминик, кто такой Валькур?
Она зевнула и закрыла глаза и, уже в полусне, автоматически сказала правду:
– Это мой брат.
Только что сменилась ночная вахта, и Итан нашел Джуда за штурвалом корабля. Даже при слабом свете луны он разглядел на лице капитана довольное выражение – Джуд снова был в своей стихии.
– Итан, постой со мной. Чего мне больше всего не доставало на том проклятом острове – так это моего корабля.
– Я думал, ты слишком измучен после пережитого испытания.
– Еще успею отдохнуть. Сначала я должен убедиться, что «Вихрь» взял курс в родные воды.
– Я только что от Доминик, – сказал Итан.
– Как она? – моментально встревожился Джуд, услышав в голосе друга нотки беспокойства.
– Боюсь, дела плохи. Она очень больна.
– Эй, вахтенный, живо ко мне! – позвал Джуд и, передав руль подбежавшему матросу, коротко бросил: – Держаться взятого курса.
Затем уже на ходу, обернувшись к Итану, добавил:
– Я сам на нее посмотрю.
Итан догнал его уже на нижней палубе и едва успел преградить дорогу.
– Джуд, она спит. Лучше ее не тревожить.
Капитан сжал его плечо.
– Тогда скажи мнe, что с ней.
– Пойдем к тебе, там и поговорим.
Джуд молча кивнул.
Войдя в каюту, он нетерпеливо спросил:
– Так что с ней?
– Ты ведь знаешь, у Доминик обожжены руки и лицо.
– Конечно, знаю.
– Но ты вряд ли знаешь, что у нее очень серьезный ожог на ноге. Я могу только догадываться, какие страдания она испытывала, пока вела тебя к кораблю. Я мужчина, и то сомневаюсь, что смог бы вытерпеть это.
Джуд закрыл глаза.
– Она ни слова мне не сказала.
– Я знавал многих женщин, – мягко проговорил Итан, – но ни одна не может сравниться с ней добротой, мужеством и преданностью.
Джуд опустился на кровать, пораженный услышанным.
– Значит, все время, заботясь лишь о моем здоровье, она сама мучилась от боли. Боже праведный, а я не проявил к ней ни жалости, ни доброты. – Джуд сокрушенно уронил голову на руки, вспоминая, как упорно, не давая себе никакого послабления, Доминик вела его к спасению. – Как серьезно она больна, Итан?
– Сейчас ее нога в очень плохом состоянии, но я надеюсь, что ежедневными процедурами сумею остановить воспаление.
Джуд поднял на друга глаза, полные муки.
– Сделай все, чтобы спасти ее.
– Разумеется, сделаю.
– Этот Валькур, – сказал Джуд, – поистине счастливчик, если его любит такая женщина.
– Совершенно верно. Дай Бог каждому брату иметь такую сестру.
Джуд растерялся.
– Брату?
– Она сказала мне, что он – ее брат.
На лице Джуда отразилось множество эмоций.
– Ее брат?!
– Так она мне сказала.
Капитан стиснул челюсти и долго смотрел в пространство.
– Интересно, какую игру она затеяла теперь, – проговорил он, обращаясь скорее к самому себе, чем к Итану. – Я не позволю ей…
– Черт тебя подери, Джуд, да ты, видно, совсем болван! – Итан подошел к двери и рывком распахнул ее настежь. – Не желаю больше тратить время на болтовню с таким идиотом.
Джуд поник головой. Его сердце было слишком изранено, чтобы он мог когда-нибудь до конца поверить женщине. Он лег на постель и закрыл глаза. И все же в нем не возникло уже прежнего ожесточения, когда перед его мысленным взором возник образ Доминик.
29
«Вихрь» покидал пронизанные солнцем воды Карибского моря и входил в более суровую Атлантику. Налетал холодный северный ветер, о нос корабля бились неистовые волны. На смену теплым солнечным дням пришли пасмурные, небо затянули тучи.
Доминик никогда в жизни так не мерзла. Она лежала в своей каюте, и ее била лихорадка. Итан почти не отходил от нее; единственным ее другим посетителем был верный Том. Тревога за жизнь девушки то и дело гнала его к двери в ее каюту.
Джуд намеренно не появлялся у Доминик. В нем происходила внутренняя борьба, и это было одно из тех редких сражений, которое он явно проигрывал. Дважды в день Итан докладывал ему о состоянии Доминик, и вся команда корабля, похоже, молилась о ее выздоровлении. Матросы ходили притихшие и печальные.
Спустя неделю температура у нее наконец упала, и Доминик стала понемножку есть. Еще через два дня силы к ней вернулись настолько, что она смогла ходить по своей каюте.
Однажды утром девушка открыла дверь и увидела Итана. Он широко улыбался, бережно держа в руках какой-то сверток.
– У меня для вас сюрприз.
– Что это, Итан? – с любопытством спросила она.
– Платье. Сшитое по последней моде и достаточно теплое, чтобы уберечь вас от холода.
Он положил свой подарок на кровать и растроганно наблюдал, как просветлело лицо Доминик.