– Велите сию секунду прекратить этот чертов звон! Следовало бы прислушиваться не к церковным колоколам, а к пушечным выстрелам!
В кабинете появился Эдвард Проджерс, доверенный короля по интимным делам.
– Сир, в приемной собралось столько придворных, что яблоку негде упасть. Я попытался было не допустить их наверх, но герцог Бакингем и граф Лодердейл ничего не желают слышать. Заявляют, что пришли предложить свои услуги.
– Я сейчас же выйду к ним. Попроси эту парочку сдерживать пыл остальных, пока я не освобожусь. Это их ненадолго займет, – решил Карл.
– Мы протянем плавучий бон поперек реки Медуэй, чтобы остановить голландцев.
– Насколько я знаю де Рёйтера, это вряд ли послужит ему препятствием, – возразил Хелфорд. – Я считаю, нужно затопить несколько кораблей, чтобы не дать голландцам подняться вверх по течению.
– Нам понадобится каждое судно! – прорычал Сандвич, злобно глядя на Рурка.
– Мы забыли об Апнор-Касл, – вставил Джеймс. – Это неприступная крепость, и ее гарнизон не пропустит голландцев.
– С самой гражданской войны в Апноре почти нет солдат, – с сожалением вздохнул король. – Нам бы следовало выстроить фланкирующие батареи, чтобы оттуда вести огонь. С трудом верится, чтобы небольшой форт преградил дорогу голландской эскадре.
– Флот Албемарла в Чатеме окажется в наиболее трудном положении, – заявил Сандвич, покачивая головой, – если уже не уничтожен.
– Пошлите всех добровольцев в Чатем, чтобы Албемарл продержался до подхода Руперта, – изрек Хелфорд.
– Я сам поеду, – вызвался герцог Йорк.
– Тебе лучше остаться здесь – больше пользы принесешь, – дипломатично отказал Карл, стараясь не задеть самолюбия брата. – Составь список судов и капитанов, ими командующих. Ну а теперь, извините меня, джентльмены. Хелфорд, побудьте со мной, пока я побреюсь и приведу себя в более приличный вид.
Рурк последовал за королем в крошечный коридорчик, ведущий в королевскую спальню, и широко улыбнулся при виде ужасающего беспорядка. Повсюду разбросаны подушки, с кровати свисают простыни. Два спаниеля дерутся из-за атласной туфельки Барбары, которую та потеряла, спеша поскорее скрыться, когда услышала звон колоколов.
– Мне нужен «Призрак», – тихо произнес Карл. – Надеюсь, он не застрял на Медуэй?
– У моего брата множество недостатков, но глупость среди них не числится, – заверил Рурк.
– Рори все еще использует в качестве штаб-квартиры остров Шеппи? – поинтересовался Карл.
– У вас прекрасные шпионы, сир, – уклончиво обронил Рурк.
– Да уж, ничего не скажешь, – засмеялся Карл, показывая головой на смятую постель. – Подумать только, голландцы застали меня врасплох со спущенными штанами!
Он сел за бюро и окунул перо в чернильницу.
– Не верю, что французский флот стоит у берегов Дувра. Всегда считал их врагами, а не союзниками Голландии. Рори должен подтвердить, что этот демарш – последний отчаянный рывок де Рёйтера. Думаю, что их флот уничтожен, а весь этот фарс разыгрывается, чтобы убедить нас в необходимости мирных переговоров на выгодных для голландцев условиях.
Рурк Хелфорд задумчиво кивнул, зная, что король куда более проницателен, чем все его министры, вместе взятые.
– Рурк, я доверяю Рори два секретных послания: одно для Голландии, другое – для Франции. Должен предупредить, что это весьма ответственная миссия. Старому Гайду придется сойти со сцены. Он исчерпал свои возможности и пережил собственный расцвет. Я собираюсь заменить его кабальным министерством[44] из четырех-пяти человек, чтобы больше не сосредоточивать всю власть в руках одного.
– Туда войдут министр иностранных дел Арлингтон, – осведомился Рурк, – Бакингем и Лодердейл?
Карл кивнул:
– Не желаю, чтобы кто-нибудь из них, включая моего брата, знал о секретных переговорах с Голландией и Францией, пока они не станут свершившимся фактом. От их исхода зависит, получит ли Англия статус самого сильного европейского государства.
– Стараетесь добиться цели политическим крючкотворством и недостойными уловками, сир? – мрачно буркнул Хелфорд.
– Плоть Господня, ну почему ты хоть раз в жизни не возьмешь пример со своего братца? – застонал Карл.
Двое похожих, как братья, мужчин разъяренно уставились друг на друга, прежде чем немного прийти в себя и разразиться смехом. Каждый знал, что слишком много пройдено и теперь уже поздно идти различными дорогами, особенно когда разыгрывается последняя, заключительная партия.
Глава 47
Отчаянные вопли Нелли, казалось, разбудили бы и мертвого. Когда на шум прибежал Бладуорт, Саммер смело выступила вперед:
– Она рожает, сэр. Мы можем принять ребенка, но без чистых простынь, одеял и горячей воды не обойтись.
Бладуорт, несмотря на мерзкую внешность и склонность к спиртному, был, в сущности, не злым человеком. Он прекрасно понимал, что эта камера – неподходящее место даже для крыс. Не следовало помещать женщин в эту дыру, но что он мог поделать с Освалдом? Не дай Бог, кто-нибудь из властей решит осмотреть тюрьму, и тогда неприятностей не оберешься. Не хватало еще, чтобы женщина умерла от родов, не пробыв в Портсмуте и месяца!
Саммер была уверена, что юная Герт ей не подмога, а Гренни представления не имеет об обязанностях повитухи, хоть и наловчилась избавлять шлюх от нежеланной беременности. Сидни? Нет, достаточно взглянуть на это недоброе лицо, чтобы понять: она и пальцем не пошевелит для Нелли. Значит, остается Ларди.
Получив ведро горячей воды, они прежде всего обтерли Нелли. Бладуорт пожертвовал одеяло и простыню, что в условиях тюрьмы могло считаться чудом.
Они прикрыли роженицу простыней и постарались устроить ее поудобнее. Схватки длились бесконечно, и с каждым часом крики становились все слабее. К тому времени, как на свет появился крохотный синий младенец, Нелли впала в усталую дремоту. Простыня медленно пропитывалась кровью. Саммер, как могла, вымыла малышку и бросила изгаженную простыню в ведро с багровой водой. Они завернули Нелли и девочку в единственное одеяло, и Саммер всю ночь не спала, отгоняя от них крыс.
Утром, когда принесли завтрак, Ларди комически вздохнула:
– Пожалуй, мне не мешает немного поголодать, уж очень я толста.
– Нелли нужно поправляться, иначе молоко не появится, – кивнула Саммер. Вместе они смогли скормить Нелли жалкое варево. Бедняжка пришла в себя, но казалась вялой и апатичной, словно мыслями была далеко отсюда. Она не разговаривала, не смотрела на ребенка, но по крайней мере согласилась поднести его к груди. Девочка жадно принялась сосать, издавая хлюпающие звуки.
Саммер удалось оставить в камере третью ложку. Бладуорт как будто ничего не заметил, но отныне больше ложек им не давали.
Саммер с каждым днем становилась все тоньше. Постоянная усталость, полумрак и сырость изнуряли ее. Хотелось лишь одного – прислониться к стене и спать, спать… Теперь она почти не замечала вони, без труда выносила назойливую болтовню соседок, а со временем привыкла и к голоду и почти не хотела есть. Даже грязь уже не так беспокоила ее. Если стараешься выжить, приходится со многим смириться, иначе тебя просто растопчут. Терпение и спокойствие, больше она ничего не может противопоставить обстоятельствам.
Главное – не сойти с ума, не превратиться в бессловесное животное. И чтобы сохранить рассудок и ясную голову, Саммер отдавалась грезам, уносилась на крыльях фантазии. Она часами вспоминала свое дитя – мягкие черные волосики, густые реснички, лежавшие полумесяцами на щеках, когда он спал, розовый ротик, из которого подчас неслись негодующие, требовательные вопли. И запах – чистый, сладостный аромат молока, исходивший от Райана…
Иногда она оказывалась на борту «Призрака» и кружилась по палубе под звуки веселых мелодий, которые извлекали матросы из оловянных свистков и концертино. Рори, должно быть, набирал команду по всему свету: тут были испанцы, турки, мавры, сицилийцы, уроженцы Марселя и Генуи. Черный Джек Флаш… он снова накрывал ее ладони своими, пытаясь обучить искусству управления кораблем. Горячее дыхание шевелило волосы на висках, жесткая щетина царапала щеки. Потом он прижимался к ее ягодицам восставшей плотью, и она… о, как ей нравилось, когда Рори нес свою прелестную добычу к кровати под красным балдахином! Саммер явственно ощущала, как его борода покалывает ее груди, живот и бедра. Противиться Рори Хелфорду было невозможно, и сейчас она была рада, что ни разу не оттолкнула его. В конце концов, стоит ли жалеть о том, что сделала… гораздо хуже сознавать, что могла и не отважилась…