Дыхание замерло у нее в груди, по всему телу пробежал озноб.
Одежда его, черная, как и в первую их встречу, была изящного покроя и выгодно облегала высокую мускулистую фигуру. К тому же она оказалась совершенно сухой, а не промокшей под дождем, как тогда, днем. И в зал он не ворвался, точно вихрь, а вошел степенной и грациозной походкой — поступью человека, привыкшего вращаться в большом свете. Осанку же его она нашла поистине королевской.
Иное дело — глаза. Вглядевшись в них повнимательнее, всякий понял бы, что его невозмутимость лишь маска, под которой скрывается человек больших страстей, искатель приключений, привыкший повелевать и рисковать и ничего на свете не боящийся. Словно редкостный хищный зверь, он цепким взглядом, который вобрал в себя все до мельчайших деталей, оглядел просторный зал. В любом из мужчин он наверняка видел потенциального соперника, в каждой женщине — желанную добычу.
Те женщины, по лицам которых скользил его пламенный взгляд, смущенно прикрывали лица веерами или опускали глаза долу. Серенити не составило труда догадаться, что он появился здесь не случайно. Это ее он разыскивал среди гостей. Сердце ее отчаянно забилось от испуга и волнения. От предвкушения…
— О-о-о, скажу я вам! — со вздохом промолвила Хитер Смит, стоявшая неподалеку от Серенити. Хитер, чья добродетель у многих вызывала сомнения, большую часть вечера провела за беседой с Фелисити Джейкобс, дочерью пастора. Именно ей и было адресовано это восклицание. — Послушай, Фелисити, — продолжала она, — доводилось ли тебе хоть раз встретить такого роскошного мужчину?
— Нет. Но, знаешь, по-моему, это не кто иной, как сам дьявол. Явился сюда прямиком из ада, решив нынешним вечером погубить какую-нибудь несчастную женщину или девицу.
— Даже если это сам дьявол, я готова приковать себя цепями к его трону! — с пафосом воскликнула Хитер.
— Хитер Смит! Стыдись! — возмутилась благочестивая Фелисити. — Такие речи навлекут на тебя гнев Господень!
Взяв подругу под руку, Фелисити увлекла ее в глубь зала, и вскоре голоса их смолкли вдалеке, заглушённые разговорами дам, которые собрались в кружок неподалеку от Серенити и Онор, и выразительным покашливанием мужчин, топтавшихся поблизости.
Этот назойливый гул показался Серенити просто оглушительным!
Что же до нее самой, то она все это время глаз не сводила с того, кто явился причиной всеобщего оживления.
Однако сам он, ее пират, казалось, вовсе не замечал того, какое ошеломляющее впечатление произвел его приход в зал на всех, кто там собрался. Вглядываясь в лица гостей, он переходил от одной их группы к другой. Красавец, облаченный в черное, с горделивой осанкой и походкой, исполненной изящества и достоинства.
— Он и есть Морской Волк, — шепнула Онор на ухо Серенити с веселым смешком. — В точности такой, каким ты его описала в рассказе. Интересно, где же Дугласу удалось отыскать это совершенство?
— В моих мечтах, — вздохнула Серенити.
Морган Дрейк пристально изучал лица собравшихся дам, но ни одна из них даже отдаленно не походила на Серенити Джеймс. А между тем сам он сделался предметом всеобщих пересудов. Как раз этого ему хотелось меньше всего!
Команда его был готова к отплытию. Им следовало выйти из порта поскорее, пока кто-нибудь не опознал их «Тритона». Но он не мог покинуть Саванну, не удостоверившись, что мисс Серенити не выдаст его тайну, в которую проникла невесть какими путями. Ему стоило немалого труда узнать, где она живет. Теперь осталось лишь отыскать ее самое…
Взгляд его выхватил из толпы двух девушек, которые рука об руку стояли у открытого французского окна. Одну из них, блондинку с точеной фигуркой, он встретил нынче днем в типографии. Да и в облике ее собеседницы угадывалось что-то смутно знакомое.
Внезапно словно пелена упала с его глаз. Нет, этого не может быть! Приблизившись к ним на несколько шагов, он наконец узнал Серенити Джеймс.
Но как она изменилась! Вместо мешковатого черного платья ее стройную фигуру облегал роскошный бальный наряд из розового шелка. Белокурая красавица сестра превосходила ее пышностью и развитостью форм, румяной свежестью лица, но черты Серенити были столь гармоничны, а выражение синих глаз говорило о характере настолько открытом, смелом и незаурядном, что это сразу выделяло ее среди всех остальных девиц и дам, гораздо более привлекательных по общепринятым меркам.
Ее густые каштановые волосы были уложены в замысловатую прическу, при одном взгляде на которую ему мучительно захотелось освободить их от шпилек, заколок и прочих приспособлений ловкого парикмахера, чтобы они упали ему на ладони мягкой шелковистой волной.