Бадр кивнул.
— Понимаю. Но представьте, что все решено. Каков должен быть первый шаг, который мы должны предпринять, чтобы сделать фильм?
— Все фильмы начинаются со сценария.
— Для всех своих фильмов вы сами писали сценарии. Возьметесь ли вы написать его?
— Взялся бы, если бы у меня хватило знаний, но боюсь, их мне недостает.
— Если вы получите необходимое содействие, возьметесь ли вы за это дело?
— Если я буду уверен, что, когда я кончу сценарий, я смогу запустить фильм.
— А если я гарантирую вам, что вы запустите его?
Винсент взглянул на Бадра и сделал глубокий вдох. Если он скажет «да», а картина провалится, с ним будет все кончено. Евреи об этом позаботятся. Но если он сделает фильм и он получится, они будут на ушах стоять в своих кинотеатрах. Им плевать, что за фильм, если он будет приносить им денежки.
— Я стою довольно дорого, — сказал он. — И цену не сбрасываю.
— Я знаю это, мистер Винсент. Устроит ли вас миллион долларов плюс процент от доходов?
Из динамиков доносилась медленная и романтичная музыка, вокруг все танцевали. Жак взял у нее из рук бокал с шампанским, поставил его и увлек Иордану в круг танцующих. Он улыбнулся ей.
— Я долго дожидался подходящей музыки, чтобы пригласить вас.
Иордана почувствовала, как от шампанского слегка закружилась голова. Она улыбнулась ему в ответ.
— Как чудесно.
Он прижал ее ближе к себе.
— Вы типичная американка. Неужели это все, что вы можете сказать, — «как чудесно».
Подняв голову, она посмотрела ему в лицо.
— Американка? Ни в коем случае. Неужели вы не видите по моему одеянию?
— Помолчим, — сказал он. — Будем просто танцевать. Он заставил ее положить голову себе на плечо, а тыльной стороной ладони прижал ее бедра. Он вел ее очень медленно, в такт музыке, давая возможность ощутить его растущее возбуждение.
Помедлив несколько секунд, он посмотрел на нее. Глаза ее были закрыты. Поддерживая Иордану одной рукой, он увлек ее к перилам, где они были скрыты от всех взглядов и притянул к себе.
Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Вы с ума сошли, — шепотом сказала она. — На нас люди смотрят.
— Никто нас не видит, — яростно прошептал он в ответ. — Мы стоим к ним спиной. Они не обращают внимания на нас. И вы должны прижаться ко мне!..
— Я должен увидеть вас снова, — прошептал он. — Когда я могу вам позвонить?
— Звонить мне вы не можете. Я сама позвоню вам.
— Я у «Мартинеса». Вы позвоните? Обещаете?
Она кивнула. Музыка прекратилась, и в этот момент она увидела Бадра, который в сопровождении Юсефа и американского режиссера поднимался по трапу.
— Мой муж, — прошептала она, делая движение в сторону, но он удержал ее за руку.
— Завтра? — прошептал он.
— Да! — Она вырвала руку и пошла к Бадру. Лицо ее пылало, и она летела словно на крыльях, как будто только что выкурила сигарету с гашишем.
— Дорогой мой! — воскликнула она. — До чего прелестный день рождения! Как мне тебя благодарить?
Глава 11
Давно уже миновала полночь, и Лейле наскучило сидеть в комнате без дела. Она подошла к окну и окинула взглядом улицу Круазетт. Стояла теплая ночь и шатались толпы праздного народа. Сияние рекламы, островком возвышавшейся прямо в центре, по-прежнему оповещало о фильмах предстоящего фестиваля и в воздухе стоял гул непрекращающегося праздника.
Она отвернулась от окна. С нее достаточно. Она должна выйти пройтись, а то сойдет с ума. Накинув джинсовую куртку и взяв ключ, она вышла в холл. В ожидании лифта она сняла куртку и держала ее в руках. И когда Лейла вышла из здания, она походила на всех остальных женщин и девушек, которые ограничивали свой наряд только рубашкой и джинсами.
Она остановилась на углу Рю де Канада, где купила себе мороженого, затем пересекла улицу, направляясь в сторону пляжа, где народу было поменьше. Оказавшись напротив Карлтон-отеля, она присела на бетонные перила, опоясывающие эспланаду, и стала наблюдать за людьми у входа в отель. Покончив с мороженым, она до капли допила сладкую жидкость из стаканчика и облизала пальцы. Услышав звук приближающегося судна, она обернулась.
В гавань Карлтон-отеля входил большой катер. На нем никого не было, если не считать двух матросов в рубашках с короткими рукавами и парусиновых брюках. Один из них, выскочив на мол, замотал швартовый конец вокруг маленького кнехта. Рядом с ним оказался и второй матрос, и они, покончив с делами, закурили, обмениваясь неторопливыми фразами.
Лейла отвела взгляд от катера. Яхта ее отца стояла на якоре в нескольких сотнях ярдов от берега, огни вечеринки отражались в спокойном море. До берега доносились легкие звуки музыки. Она вытащила сигарету и закурила. Позади нее возвышался отель. Там ничего не происходило. Лейла бросила сигарету. Небольшая машина, спускавшаяся по Круазетт, остановилась рядом с ней. Водитель перегнулся через сиденье, опустил стекло и что-то ей крикнул. Она не разобрала его слов, но прекрасно понимала, что ему надо. Презрительно покачав головой, она встала и повернулась к нему спиной. Водитель в ответ нажал на сигнал и с грохотом укатил. По ступенькам она спустилась к морю и вышла на мол. Матросы незамедлительно обратили на нее внимание, но, увидев ее, расслабились и продолжали курить, следя за ее приближением. Остановившись на возвышении мола, Лейла посмотрела на них сверху вниз.
— Бон суар, — обратился к ней матрос повыше.
— Бон суар, — ответила Лейла, изучая «Риву». Это было большое судно, предусмотрительно снабженное радиотелефоном и стереоустановкой. Она не сомневалась, что оно принадлежит ее отцу. Он обожал все эти американские игрушки.
— Ты не занята вечером? — спросил матрос поменьше ростом, плохо владеющий французским.
Она не обратила на него внимания.
Матрос повыше рассмеялся.
— Спускайся сюда, — сказал он. — Мы заплатим тебе по десять франков каждый за пару минут развлечений.
Она посмотрела на них.