– Да, люблю, и постараюсь доказать тебе свою любовь. Слушай внимательно. Фолк хочет, чтобы я привел тебя вместе с сыном к нему в дом. Он собирается использовать вас для того, чтобы заставить Хантера подписать признание. Фолк заверял меня, что не причинит вреда ни тебе, ни ребенку, но я не верю ему. Этот человек поклоняется одному богу – деньгам. Ради них он пойдет на любую подлость. Я теперь понял, что и жениться на тебе он хочет исключительно ради денег.
Но я не желаю подвергать тебя новым испытаниям, Блисс, поэтому и пришел к тебе.
Блисс хотелось поверить отцу, но до чего же трудно было ей сделать это! После того, как он принес ей столько боли...
– И как же ты собрался помочь мне? – спросила она. – Скажи, ты видел Гая? С ним все в порядке?
– Мне трудно говорить тебе правду, но и лгать я больше не хочу. Твой муж жив, но очень сильно избит. Правда, пока побои прекратились – Фолк решил воздействовать на него через тебя и мальчика. Но боюсь, что они снова возобновятся, если Фолку не удастся заставить Хантера подписать свой смертный приговор.
Из горла Блисс вырвалось рыдание.
– О боже! Фолк пытает его! Что мне сделать, чтобы прекратить это?!
– Я выторговал немного времени, дочка. Может быть, нам с тобой удастся придумать что-нибудь, и мы сумеем освободить твоего мужа. Скажи, ты сильно любишь его?
– Да, отец. Больше собственной жизни! Клод неожиданно улыбнулся.
– Я рад это слышать. Тебе давно пора было перестать оплакивать человека, который умер. Я имею в виду того парня, за которого ты вышла тогда против моей воли. И еще я очень рад, что ты нашла своего сына. Думаю, что не без помощи Хантера. Скажи... ты позволишь мне увидеться с моим внуком?
Блисс задумалась. Ей припомнились долгие пустые годы, когда она была уверена в том, что они оба мертвы – и Гай, и Брайан. Кто был виноват в этом? Ее отец и Джеральд Фолк! Клод не посмеет упрекнуть ее, если она ему откажет. Но, с другой стороны, ведь он ее отец и дед Брайана. Неужели она не сможет найти в своем сердце сострадания к нему?
Блисс взглянула на Клода – такого смущенного, потерянного – и неожиданно поняла, что сможет простить его. Отца – да, но Фолка – никогда. К Джеральду Блисс испытывала одну лишь ненависть, смешанную с презрением.
– Так, значит, ты всерьез рассчитываешь на то, что я тебе поверю? Всерьез хочешь помочь мне и Гаю? – спросила Блисс и снова пристально вгляделась в лицо отца.
– Во всяком случае, я надеюсь, что ты поверишь мне. Скажи, у Хантера есть в городе друзья, к которым мы могли бы обратиться за помощью? Если нет, у нас остается только один путь – в полицию.
– В полицию? Это слишком рискованно. Ведь за голову Охотника назначена награда. Я не хочу, чтобы полицейские начали копаться в прошлом Гая.
– Гай... Гай... – задумчиво повторил Клод. – Послушай, а ведь точно так же звали и твоего первого мужа, Янга!
Блисс подняла голову.
– Ну да, – коротко ответила она, не добавив больше ни слова. – Ты спросил, к кому мы могли бы обратиться за помощью... Насколько я знаю, у Гая нет близких друзей в Новом Орлеане. Есть деловые партнеры, но друзей... Впрочем, постой-ка! Ну конечно, как же я сразу не подумала! Братья Лафитт. Они могут помочь нам.
– Братья Лафитт? Пираты? – Клод с сомнением покачал головой. – А впрочем, я слышал, что все члены Братства считают своим долгом помогать друг другу. Ты знаешь, как нам их найти?
– По всему городу развешаны объявления о том, что завтра в Темпле состоится аукцион. Объявление подписано обоими братьями. Я знаю, что многие собираются туда – купцы, торговцы рабами, просто любопытные... Я поеду в Темпл и попрошу братьев о помощи. Господи, только бы не было слишком поздно!
– Я поеду с тобой.
– Отлично. И возьмем с собой Брайана. Я не хочу рисковать: ведь если Джеральд прознает о том, что я уехала, он может попытаться украсть его. Пусть у Фолка не останется ни единого шанса.
– Поедем завтра на рассвете, – сказал Клод. – В Темпл можно добраться на лодке или в экипаже. Как ты предпочитаешь? Лодкой было бы быстрее.
– С нами будет Брайан, а экипаж все-таки надежнее. Господи, только бы братья были там завтра!
Блисс накормила отца ужином и устроила его на ночь в комнате для гостей. Потом она поднялась в свою спальню, но уснуть долго не могла: ей хотелось понять причину перемены, случившейся с отцом. Ответа на свой вопрос Блисс так и не нашла, но ведь на кону стояла жизнь Гая, и поэтому у нее не было выбора – оставалось только поверить в искренность Клода.
Ровная укатанная дорога пролегала вдоль болотистого берега залива. Тут и там из темной воды торчали деревья – скрюченные, высовывающие из трясины свои коричневые узловатые корни. Зрелище было причудливое и запоминающееся.
Карета, в которой ехали Блисс, Клод и Брайан, была не одна на этой дороге – и впереди, и сзади можно было увидеть экипажи, в которых сидели горожане, спешащие на аукцион. Последние клочья утреннего тумана постепенно таяли в лучах раннего солнца, которое внезапно выныривало из-за облаков, отчего ветви деревьев, покрытых испанским мхом, вспыхивали, словно свечи. Стоявший поодаль лес, освещенный сверху солнцем и укутанный понизу легким туманом, казался загадочным и волшебным.
Дорога обрывалась неожиданно, и приехавшие оказывались на площадке, выложенной белым ракушечником. Здесь и парковались экипажи – в беспорядке, там, где было посуше. Приехавшие верхом привязывали своих лошадей к специально врытым для этого столбам. Вокруг площадки простиралось болото, и дальше приехавшие должны были идти по узкой каменистой дорожке. Уже сейчас, несмотря на ранний час, на этой дорожке было оживленно – все спешили туда, где будет проходить аукцион.