– Будь ты проклят, – с чувством сказала она. – И уходи отсюда. Оставь меня. У тебя нет права так обращаться со мной.
– Но я всегда делал только то, чего хотелось тебе самой, – возразил Гай.
– Ошибаешься. Сильно ошибаешься. Я думала, что... Впрочем, это уже неважно. Я, должно быть, сошла с ума, когда подумала, что у меня могут быть к тебе какие-то чувства. Скажи, назови мне хоть одну причину, чтобы я могла делить с тобой постель.
Гай открыл рот, снова закрыл его и только молча покачал головой.
– Вот так-то, – горько усмехнулась Блисс. – А теперь уходи, Хантер. Я устала от тебя. Раз тебе нечего сказать, то и мне ничего не остается делать, как только выйти замуж за Фолка. И я сделаю это – меньше чем через неделю.
«Ну скажи же, Хантер, скажи! – мысленно взмолилась Блисс. – Как я могу рассказать тебе о твоем ребенке, пока ты не скажешь, что любишь меня?»
Она действительно не могла начать этот разговор, не будучи уверенной в том, что нужна Хантеру – впрочем, как и ее будущий ребенок. О боже! Ее жизнь превратилась в запутанный клубок, и его без помощи Хан-тера не распутать. Но он, похоже, желает только спать с нею, да еще подшучивать потом над ее слабостью!
– Хорошо, я уйду, – сказал Хантер. – Но с одним условием. Для этого ты должна назвать меня Гаем.
– Слишком многого хочешь! Этим именем я могу называть только одного человека, память о котором ношу в своем сердце.
– Твоя горничная, я думаю, будет весьма удивлена, если обнаружит меня утром спящим в твоей постели, – спокойно заметил Хантер. – А слухи имеют свойство быстро распространяться. Тебе это нужно? Да еще накануне свадьбы...
– Ты не посмеешь!
– Посмею. Или ты забыла о том, что я пират? Назови меня по имени, Гаем.
Блисс прикусила губу. «Что за новую игру он затевает?» – подумала она.
Решив, что будет лучше отделаться от Хантера любой ценой, она стиснула зубы и сказала:
– Ну, хорошо... Гай. Все? Тогда уходи.
– Еще. Повтори еще раз. И никогда больше не зови меня Хантером. И Охотником не зови. Только по имени – Гай.
– Гай. Гай. Гай. Теперь ты доволен? Насладился? Тогда проваливай и знай, что с настоящим Гаем ты не имеешь ничего общего!
Он резко поднялся и окинул Блисс пристальным взглядом. Лицо его было перекошено от боли; таинственно и загадочно блестел серебристый глаз.
– Ты так полагаешь? Смотри, как бы тебе не ошибиться!
Блисс рассеянно наблюдала за тем, как он оделся и подошел к окну, собираясь покинуть спальню тем же путем, что и пришел: через балконные двери и дальше, через перила. Прежде, чем раствориться в предутренней мгле, Хантер оглянулся, но так и не сказал ни единого слова – просто задержался на мгновение, а затем исчез беззвучно, словно тень.
Блисс осталась одна, пребывая в полном недоумении. Последние слова Хантера... нет, Охотника... нет. Гая продолжали звучать у нее в голове. Что-то странное происходило с ее сознанием. Перед нею промелькнуло лицо покойного мужа. Гай Янг был так молод, когда покинул этот мир, – ему едва исполнился двадцать один год. Со временем черты его лица потускнели в памяти Блисс, но она не забывала о нем никогда. Интересно, как эти милые черты изменились бы за прошедшие годы?..
Словно в ответ перед мысленным взором Блисс возникло лицо Охотника, и она снова задумалась над тем, что многое в Охотнике напоминало ей Гая. Наклон головы, смех, тембр голоса... Поцелуи! Поцелуи, от которых у нее тут же начинала кружиться голова.
Блисс нервно вздохнула, тряхнула головой, но видение не исчезало. И точно так же не исчезала совершенно невозможная, дикая мысль, засевшая у нее в голове.
Нет, надо быть сумасшедшей, чтобы предположить такое! Ее Гай никогда бы не повел себя так жестоко!
Два мужских лица продолжали стоять перед глазами Блисс. Затем они слились в одно – и в ту же минуту Блисс провалилась в глубокий сои.
На следующее утро Блисс проснулась вялой и никак не могла переключиться на хлопоты, связанные с предстоящей свадьбой. А переключаться было нужно, потому что сразу после завтрака приехал Джеральд.
– Послушай, Блисс, ведь эта свадьба нужна прежде всего тебе, – неприязненно сказал он. – Так проснись же наконец! Кстати, твой отец очень хочет переговорить с тобой. Ты могла бы съездить на плантацию и повидаться с ним?
– У меня нет ни малейшего желания видеть отца, – резко ответила Блисс. – Вы оба прекрасно знаете, как я к вам отношусь – и почему. Между прочим, после свадьбы я хотела бы видеть тебя как можно реже – ровно столько, чтобы предупредить нежелательные слухи.
– Клод только хотел бы знать, согласна ли ты, чтобы он сам провел тебя к алтарю, чтобы там передать мне, что называется, из рук в руки. Ведь тебе, надеюсь, известно, что так принято.
Блисс помассировала виски. Сейчас она была просто не способна принимать какие-то решения. Голова у нее гудела, переполненная воспоминаниями, мыслями, невероятными предположениями...
– Не сейчас, Джеральд. Сегодня у меня ужасная мигрень.
Джеральд бросил на свою невесту подозрительный взгляд.
– Послушай, а ты, случайно, не собираешься в последний момент улизнуть? Нам с Клодом позарез нужны твои деньги! Ради этого я пошел на все, так что не пытайся меня облапошить. Кредиторы согласились подождать – но только до нашей свадьбы.
– Ради бога, оставь меня в покое, Джеральд! Приходи завтра, когда я буду чувствовать себя нормально.
А отцу скажи, что если ему нужно поговорить со мной, пусть приезжает сюда.
Джеральд поднялся со стула и злобно фыркнул.
– Отлично, я передам ему твои слова. Вообще-то я хотел провести сегодняшний день с тобой, но вижу, что понапрасну потеряю время. Лучше я проведу его с моей новой любовницей. Всего хорошего, Блисс.
Она ничего не ответила и даже не проводила Джеральда взглядом. Она видеть не могла этого человека: сразу вспоминала о том, что он сделал с нею и с ее ребенком.
Боль в голове усилилась. Блисс казалось, что потолок вот-вот обрушится на нее всей своей тяжестью. Ей вдруг захотелось на свежий воздух – может быть, прогулка сможет утишить эту адскую боль?
Блисс разыскала Манди, хлопотавшую на кухне, и сказала, что пойдет прогуляться. Схватив свою шляпку, она поспешно выбежала из дома, шурша атласными юбками.
Ноги сами собой понесли Блисс на бульвар, еще малолюдный в такой ранний час. Воздух был свежим, уже осенним, чистым и прозрачным. Чувствовалось, что лето прошло, и жаркие дни скоро сменятся зимними туманами. Блисс дышала с наслаждением, глубоко, полной грудью, чувствуя, как с каждым глотком прохладного воздуха ее боль отступает. Она неторопливо шла вперед, изредка кивая знакомым, попадающимся ей по пути. Наконец головная боль окончательно прошла, и Блисс уже собиралась повернуть назад, к дому, как вдруг увидела Хантера.
Он сидел на скамейке и был при этом не один. Рядом с ним сидел мальчик и внимательно слушал то, что рассказывал ему Хантер. На вид мальчику было лет шесть-семь, и сразу бросалось в глаза, что он похож на Хантера как две капли воды. Блисс остановилась и озадаченно уставилась на них.
– Говорят, что виконт – вдовец, а этот мальчик – его сын, – неожиданно раздался рядом с ней чей-то голос.
Блисс удивленно обернулась и увидела за своей спиной Аманду. Они часто встречались с этой девушкой на балах и приемах, и Блисс знала, что Аманда, как и ее ближайшая подруга Бекки, давно охотится за Гаем.
– Гуляете? – спросила Аманда, не сводя при этом глаз с Гая Хантера.
– Что вы только что сказали про виконта? – нахмурилась Блисс. – Я и не знала, что у него есть сын.
– Об этом вообще мало кто знает, – доверительно сообщила Аманда. – Я-то знаю потому, что виконт Хантер спрашивал у моих родителей совета – где ему найти хорошего гувернера для своего сына. Но иногда, как видите, виконт и сам гуляет с ним. Мне так хотелось бы знать все о виконте Хантере! Но – увы. – Аманда горестно вздохнула. – О его прошлом не известно почти ничего. Говорят только, что он сказочно богат, но никто не знает, откуда он приехал и где заработал свое состояние. И где он свой глаз потерял, тоже никто толком не знает.