Парень несколько секунд колебался, глядя на спокойное серьезное лицо Ханга, который уже опустил свой лучемет.
- А откуда я знаю, что ты мне поверил и не убьешь меня в ту же секунду,
если я опущу оружие? - более мягко и спокойно спросил парень.
- Я даю тебе слово, парень! - смотря в его глаза, твердо произнес Моррисон. - Слово десантника!
- Так ты мне веришь? Веришь, что я не пират?
- Да.
- Но почему?
- Я понял, посмотрев на твое оружие, ты не умеешь им пользоваться! - иронически произнес Ханг. - Видишь вон ту красную лампочку, с боку бластера, она должна загораться, когда оружие снимают с предохранителя.
Парень посмотрел на бластер и почти сразу отпустил его.
- Вот так- то лучше! - облегченно вздохнул полковник и шагнул на трап. - Ты, как я вижу, жив, остался один? - он вопросительно поднял бровь. - Я прав?
- Да! - без всякого сожаления в голосе, ответил парень. - Последнего пирата я похоронил сегодня утром.
- Если ты не пират, то скажи хоть, как тебя зовут?
- Рон! Рон Оттман!
- А ты? Ты как узнал, что наш крейсер был сбит над этой планетой в бою с какой-то Имперской капсулой? Там же больше никого не было? - взволнованно спрашивал парень.
- Я и был за штурвалом этой самой Имперской капсулы! - заходя вовнутрь крейсера, ответил Моррисон.
Полковник был уверен, что парень не наврал, и здесь нет засады. Уж очень хотелось ему в это верить. Да и выглядел молодой «пират», совсем не глупо. Надо быть последним идиотом, чтобы здесь в затерянном, неизведанном мире, продолжать ту затянувшуюся войну, между войсками Императора и анархистами Капитана Ворона.
- Но как?! Она же взорвалась!
Рон бросился вслед за Моррисоном, который быстро шел по плохо освещенному коридору к кабине управления. Строение подобных этому судов, полковник знал отлично.
- Значит нет, - небрежно бросил десантник, вдавливая большую красную кнопку сбоку от двери - панели.
Панель ушла вверх. И Ханг прошел в хорошо освещаемую вечерним заходящим солнцем, пронизывающим лучами бронестекла огромных иллюминаторов, комнату. Приследоваемый взволнованным парнем Роном Оттманом, облаченным в пиратскую форму, но не являющимся пиратом.
- Что! Что ты собираешься делать? Ты можешь мне объяснить? - снова обрушился на Ханга шквал вопросов.
Моррисон исподлобья покосился на парня.
- Может, я могу помочь? - застенчиво поинтересовался Рон.
- Не уверен, но ответить можешь! Радиомаяк цел?
- Да, - кивнул Рон и выкрикнул перепугано. - Ты собираешься связаться со своими?
- Именно, - коротко ответил полковник и проследовал к пультам управления, штурвалам и мониторам.- Ты им уже воспользовался?
-Нет, зачем, я не умею настраивать его на другие волны, а для остальных пиратов было лучше не знать, что кто-то уцелел на крейсере. Я не хотел возвращаться к ним!- и под испытывающим взглядом полковника, Рон резко сменил тему. - Но, но они, твои спасители! Они убьют меня! - парень схватил Моррисона за плечо.
- Ты будешь со мной Рон, - обернулся полковник. - Тебя никто не убьет, обещаю!
Рон в который раз поверил в слова незнакомого ему человека, да и как он мог не поверить единственному, мыслящему, себеподобному существу на этой затерянной планете, где в одиночку не выжить, только держась вместе у них, появился такой шанс.
Перенастроить радиомаяк на нужную волну, Моррисону не составило огромного труда. В кабине совсем стало темно, и лишь этот спасительный прибор мигал, светясь красным светом.
- Ну, вот и все! - вытирая капельки пота со лба, сказал Ханг, откинувшись на спинку кресла. - Сигнал дойдет до них минимум к завтрашнему вечеру. Будем ждать. - Он посмотрел на рядом сидящего Рона. - Ночь будет длинная, так что изволь, расскажи парень, как ты попал к этим выродкам, мне же надо как-то тебя оправдать!
И Рон Оттман, семнадцатилетний парень (как он сам сказал), единственный выживший из всей команды пиратов, потерпевших крушение в бою на своем крейсере, начал свой рассказ, из которого полковник узнал очень многое о его жизни.
Ему было шестнадцать и он жил на улице, клянча деньги и питаясь отбросами. И вот в одну из холодных ночей, когда невозможно было уснуть, даже съежившись в мусорном ящике, Рон как всегда отправился бродить по ночному городу. Вскоре его острое обоняние учуяло витавший в воздухе запах вкусной пищи. Он пошел вперед полагаясь на нос, и вскоре услышал веселые пьяные голоса и музыку. Подойдя к углу здания, он выглянул из-за него. Около ночного бара толпилось два десятка парней, в черной форме с черепом и костями на груди (тогда он не знал, кому принадлежит эта форма), они пили пиво и ели жареные сосиски и цыплят. Рону жутко хотелось, есть, так, что он едва не потерялся сознание. Рон накинув на голову капюшон, и вышел из-за угла, направляясь к бару, скрываемый тенью здания. Пьяные летчики, так сразу окрестил их парень, заметив на некоторых из них летные куртки, не заметили, как он подобрался к одной из раскаленных решеток, на которой запекались сосиски, и взял две крайние. Съев их, он решил еще раз попытать счастье.
- Лучше б я тогда остался голодным! - сокрушенно сказал парень. - Пригнувшись, я приблизился к другой решетке и ощутил, что наступил на что-то мягкое, нагнулся и стал ощупывать асфальт руками и наткнулся на нечто колючее. Это была небритая рожа лежащего, захмелевшего пирата. Он проснулся, ухватив меня за руку, и заорал хрипло: «Полундра, братцы... «дальше шли трехэтажные маты. Так я попал к ним, они накормили меня и предложили работу на своем крейсере, представившись исследователями, мол, будешь оборудование подтаскивать, убирать, разгружать. Однако, через неделю я носился по крейсеру, подтаскивая оружие, убирая трупы и разгружая награбленное. Тут-то я и понял, а точнее вспомнил смысл белой эмблемы у них на груди, но было уже поздно!
- Да-а-а-а! - протянул задумчиво Моррисон. - Невеселая у тебя история!
Рон хотел сказать еще что-то, но странный звериный крик, донесшийся до них из леса, остановил его. Секунду спустя к одному голосу прибавилось еще несколько жутких, взбешенных.