Капитан грузовика попытался возмущаться, получил в борт лазером на процент от полной мощности и, ругаясь, лёг в дрейф. Наш выход.
— Побыстрее нельзя? — Пытается он нас поторопить.
— Сразу бы остановился, так побыстрее бы и получилось. — Отругнулся Крайм, но всё равно попросил нас ускориться.
Лётная палуба на грузовике была чем-то забита — наш челнок не зайдёт. Мирн подкатил метров так на двадцать, мы толпой прыгнули, залипли на внешней обшивке и двинули внутрь. Первыми пошли дроиды, затем я вплотную к ним, потом Клай с Ярсом и, замыкающим, Вондис. В проходе с лётной палубы внутрь к капсулам нас встретил капитан с накладными на груз. Вондис вышел вперёд, поручкался с капитаном, мы рассредоточились, если можно так сказать для такого малого объёма. Просматривая документы, Вондис сообщил о необходимости полного досмотра.
На меня накатило чувство смертельной неминуемой опасности. Время замерло, и я судорожно пытался понять «что делать?» и «откуда опасность?» Я попытался прикрыться дроидами и вдруг обнаружил малый безопасный островок.
— Сюда! За спину! Быстро! — Заорал я.
Свою пару дроидов я выстроил одного за другим, дроиды накачали энергощиты, сам сместился за них. Ярс сразу без раздумий прыгнул ко мне. Клай тоже начал движение. Вондис… А Вондис повернулся ко мне и спросил:
— Казак! Что случи…
Договорить он не успел. Реактор рванул и мы оказались совсем рядом с эпицентром термоядерного апокалипсиса. Сколько там до него? Метров четыреста? Или меньше? Капитан и Вондис — трупы. Слишком много жёсткого излучения и импульсный радиолиз коллоидного раствора белка в воде им обеспечен. А мы живы. Излучение быстро идёт на спад. Первый дроид спёкся. Второй щит уронил на последней доле секунды. А вот мой скафандровый щит устоял — на процентах, но удержался. Ярс в норме, Клаю опять не повезло — руку не сразу убрал, но это более чем терпимо. Мирн? Мирн на челноке нормально. Он, как и положено по инструкции, отошёл на безопасные километры. Так что у него щит чуть-чуть просел и сразу восстановился. Крайм требует доклад. После доклада приказывает убираться.
Мы втроём вывалились на обшивку и прыгнули, Мирн нас подобрал и отвез к подплывающему кораблю. Крайм встретил нас на палубе.
— А теперь ещё раз. Подробные доклады!
Мирну докладывать нечего. С него и начинали:
«Подвёз, высадил, отошёл, рванул реактор, забрал, привёз».
— Казак! Докладывай. — Командует Крайм. Он раздражён и зол, но держит себя в руках и даже не ругается. Свои протоколы ему мы уже сбросили.
— Спрыгнули на обшивку. Броня чешуйчатая, однослойная, не слишком ухоженная. — Начал доклад я.
— К чертям броню! Дальше!
А что поделать, на броню я на автомате посмотрел и состояние оценил.
— Зашли стандартно, Вондис последний, поэтому его не видно. — Комментирую я видеоряд своего протокола. — Рассредоточились. Что в контейнерах — не ясно. Вондис пошёл с капитаном говорить.
— Что у тебя здесь за дёрганье?
— Опасность почувствовал.
— Какую?
— Тогда непонятно было.
— Клай, Ярс, а вы что?
— Да всё нормально было. — Это Клай.
— Пока Казак не гаркнул, всё было ровно. А как рявкнул, так я сразу к нему… — Это Ярс.
— Почему реактор рванул?
— Не знаем. — Это снова Клай.
— Клай — в медкапсулу. Нечего руки пихать куда не следует. С Ярса пример бери. Он и в прошлый раз без ранений обошёлся, и в этот. А с тобой Казак, продолжим.
— Как ты почувствовал опасность и почему в протоколе этого нет.
— Я слабый псион. Иногда что-то чувствую. Почему в протоколе нет? А почему должно быть? Это же пси.
— А чего раньше не среагировал? Или ты Вондиса специально подставил?
— Крайм! Урод в жопе ноги! Я […] слабый псион! Понимаешь? Совсем слабый! И [мало что] могу. А если б чувствовал заранее, то был бы сильным, и […] бы ты меня вообще здесь не увидел. Как почувствовал так и… — Я орал на Крайма так, как он орёт на нас. — И вообще заведи себе штатного лицензированного псиона — с него и спрашивай! Что смог — я сделал!
— Ладно. Успокойся. Мы все на нервах. Тебя никто не обвиняет…
«Как же не обвиняет, а про Вондиса кто мне только что предъявлял?» — подумал я, но ответил: