Я проснулся, а Умида тихонько посапывала рядом. Вчера, когда мы поднялись в номер и начали устраиваться она устало уселась на матрас и сказала:
— Ну что, муж, помнится ты говорил, что принимаешь меня такой, какая я есть. — И, не дав мне времени ответить и запаниковать, продолжила: — Помоги снять железки, мне нужно от них отдохнуть.
Реальной помощи Умиде не требовалось. Я достал из встроенного шкафа специальную сумку, вытащил из неё заглушки.
— Хочешь посмотреть как всё устроено? — Угадала Умида. — Посмотри.
Она протянула мне руку-обрубок.
— Здесь под кожей у меня цилиндр-переходник, стандартное протезирование. Заглушки — чтобы ничего лишнего внутрь не попало. Совмещай и придави — не бойся, не той стороной не вставится.
Заглушка с лёгким щелчком втянулась в переходник, встав вровень с краем кожи. Затем я справился с ногами, уложил снятые протезы в сумку-чехол, убрал его обратно в шкаф и приглушил свет.
— Ну и как тебе? — Продолжила Умида.
Отвечать мне не хотелось. Но по требовательному взгляду я понял, что ответить придётся.
— Сейчас узнаешь.
Я добрался до Умиды и навалился на неё.
— Хорошая вещь поцелуй. — Вставила очередные три копейки Умида. — Им можно рот закрыть и не отвечать.
— Угу. — Согласился я. Продолжить целовать её мне не удалось. Она упёрлась в меня руками и потребовала ответа.
— Что ты хочешь от меня услышать?
— Зачем я тебе такая? — Голос у Умиды был настойчивый.
— Чёрт побери! Что ж ты мне мозги всё выкручиваешь? Ты вот все свои поступки по полочкам раскладываешь? Меня к тебе тянет. И ты уж определись наконец. Примешь меня со всеми моими особенностями и недостатками или вон выгонишь.
Я выпустил Умиду, перебрался на край матраса и сел отвернувшись. Умида лежала молча. Секунды тянулись и падали из настоящего в прошлое вязкой капелью. Наконец она пошевелилась, села, придвинулась, обняла меня сзади и прошептала мне на ухо:
— Не обижайся.
И, подумав, добавила:
— Пожалуйста!
Оказывается я был весь напряжён и мышцы у меня закаменели. Я начал расслабляться и ответил:
— Хорошо.
— Пойдём назад.
Мы снова устроились на кровати. Я лежал на спине, она устроилась на боку, головой на моём левом плече. Левой рукой я её обнимал, а она прижалась, закинув на меня здоровую коленку, и водила по мне своими пальчиками. Потом она накрыла меня ладошкой и как-то сразу уснула. Я по нейросети скомандовал выключить свет. Умида зашевелилась, но не проснулась и снова задышала ровно.
Темнота, её ровное дыхание и мерный шелест вытяжки воздуховода. Я лежал и думал: «Вот я снова и женат. Интересно, надолго ли? То, что мы вчера поссорились — нормально. Так всегда и бывает — как на качелях. То слишком близко, то слишком далеко. И так пока всё не устаканится. Я резко вошёл в её жизнь, для неё, наверняка, слишком резко. Как там Арибли говорил — недотрога. Но Умида не недотрога. Протезов она стесняется и себя она стесняется, и сама себя не принимает. Если правильно помню, она рассчитывает от протезов избавиться. Может быть так всё и связано: у неё был чёткий жизненный план — избавиться от протезов, стать „нормальной“ и можно начинать жить. И я в этот план вломился… Ладно. Так можно слишком много напридумывать. Жизнь покажет». Сон мягко принял меня в свои объятья.
Я проснулся. Будить Умиду не хотелось, она тихо посапывала, лицо у неё спокойное и умиротворённое. Я начал шерстить сообщения. Кучу сообщений «Ты где?» и разных поздравлений-пожеланий удалил. Из серьёзных — анкета-опросник от Кадерли и сообщение о переформировании ЧВК. Заполнил анкету, отослал, видимо шевельнулся неудачно или просто время пришло — Умида проснулась.
— Давно не спишь? — Спросила она и включила свет.
— Не особенно.
— А что не встаёшь?
— Тебя будить не хотел.
— Ладно, чего уж там.
Умида поднялась и на коленях пошла в туалет.
— Помочь? — На автомате спросил я.
— Не сейчас. — Откликнулась Умида. — Лучше сполоснись.
Я отправился в душ, не торопился, давая ей время привести себя в порядок, но много времени Умиде и не понадобилось — также на коленях она зашла в душ.
— Двусмысленно получается, да и не поговоришь с тобой так. — Прокомментировала она разницу в росте. — О глупостях не думай, спинку мне потри, потом в комнату отнесёшь.
«Потереть, так потереть; спинку, так спинку; отнести, так отнести». — Подумал я.