– А я уже придумал, – говорит как-то один из них (его про меж собой Стариком звали, хотя старым он не был), – училку-то замуж нужно выдать! А как мужем обзаведётся, верно уж поуспокоится, ну и мы заодно!
– Интересно, и как же ты это собираешься сделать? Не помнишь, как давеча нас наши поучали, что не родительская это забота – замуж дочерей сватать, куда лучше, коль сами себе жениха выбирают!
– Ну и что ж с того?! Пускай учителка сама себе и выберет… а мы ей чуток подсобим!
К их общей радости, жил у них в посёлке ещё не пристроенный, молодой и одинокий мастер по имени Тихон – его-то и заприметили старейшины в кандидаты для Ангелики.
– Что ж ты молодость свою и свои лучшие годы попусту тратишь?! – обратился как-то к Тихону Старик. Ну где ещё найдешь такую красавицу, такое сокровище, такое солнышко?! Чего ж ещё в жизни-то нужно?! Пускай бесприданница, но у тебя ж самого хозяйство вона какое, и на ногах стоишь ты крепко… Давай-ка придумай несколько ласковых строк, чтоб п'о сердцу ей пришлись, да ступай себе с богом! Ну а если трудно тебе напевку сочинить, то нарви-ка ей цветов полевых иль предлог какой найди – всего и делов-то! В общем, незачем зазря времени терять: сегодня ж к вечеру заглянешь к ней – скажешь, что я послал стены и фундамент от трещин посмотреть. Ты, главное, не робей! Лиха беда начало, а дальше уж поглядим. А я о тебе тоже словечко беспременно замолвлю.
Поначалу Тихон не принял всё это всерьёз, зная за Стариком обычай шутки шутить да над другими забавляться, и настроение у него заметно подпортилось. А как к вечеру домой возвернулся, ещё больше озадачился, совсем покой потерял: «Ну зачем, скажите на милость, вздумалось Старику всю эту историю с ним затевать?! Неужто и впрямь издевается?! Ну а коли прав окажется и улыбнётся удача – кто ещё сможет похвастать такой женой, такой жемчужинкой?! Почему бы не попытать мне своего счастья! А ежели слухи про нас пойдут? А как станут селяне над учительницей насмехаться?! Вот пусть тогда Старик сам всё это и расхлёбывает – его в том будет вина!»
Собрался Тихон и отправился прямиком к учительнице. Возле школы в волнении остановился перевести дыхание, осторожно глянул на приветливые окна, и тут вдруг душа его будто возликовала, взыграла, затрепетала и словно сама песни запросила. Однако совладал он с собой и подошёл к двери. Сердце стучало как безумное, в горле пересохло, и лёгкая испарина выступила на лбу. Прежде чем постучаться, украдкой посмотрел в окно: на террасе хлопотала нянечка, дверь в комнату была открыта настежь, за столиком с вышивкой в руках сидела Ангелика.
– А верно мне говорил Старик: и впрямь чар'овница какая! Вот ведь чертовка! – проворчал себе п'од нос Тихон. И что ж мне ей сказать-то?! Войду-ка, поздороваюсь, и будь что будет!
Постучал легонько в дверь, ему скоро открыла школьная няня, и он уверенно переступил порог.
– Доброго вечера, хозяйка!
Ангелика, немного смущённая, встала из-за стола и вышла к Тихону в прихожую, вопросительно уставившись своими огромными, очаровательно чёрными глазами на нежданного гостя.
– Мне бы лампу… в подвале посветить. Я по поручению Старика, новую стену проверить – переживает, как бы не просела ненароком.
– Марула! – громко позвала она няню, не отрывая испытующего взгляда от Тихона. – Принеси-ка мастеру лампу! Надеюсь, что всё у нас тут в порядке, – как бы примирительно добавила она.
Тихон спустился вниз и через некоторое время вернулся.
– Я проверил и внутри, и снаружи – опасного ничего не нашёл, и родителям можете передать, чтоб спокойно отпускали дочек в школу.
На мгновение он вновь оказался очень близко, совсем рядом с учительницей. Был он заметным парнем: высокий, видный, усатый, с большими приветливыми карими глазами, всегда речистый и словоохотливый, а тут вдруг что за напасть – стоит, словно язык проглотил! Да и что тут скажешь, когда няня ни на шаг от них не отходит?!
– Надо бы и школу посмотреть, – нашёлся что предложить Тихон, оглядел сосредоточенно стены, взял лампу и направился внутрь классов, размышляя на ходу, с чего б ему начать знакомство.
– Подите-ка сюда! – позвал он вскоре Ангелику.
Полумрак просторной классной комнаты озаряли ровные всполохи от крошечного масляного светильника. Ангелика неслышной поступью прошла между партами и встала перед Тихоном, точно прекрасное изваяние. В лёгкой и небрежно накинутой сорочке, с глубокими чёрными глазами, белоснежной шеей и сложенными у самой груди в замок, словно подзябшими, руками, она казалась ещё неотразимее.