Офицер ушел.
Владелец радиомагазина убедился, что полицейский скрылся из виду, и вернулся к грузовику.
— Отведите нашего пленника к хозяину, дети мои, — приказал он.
Грузовик с грохотом уехал. Он смешался с транспортом, забившим узкие улочки Чайнатауна. Двое восточных людей неподвижно сидели в кабине. Они ни разу не оглянулись.
В конце концов грузовик въехал на большой склад. Все упаковочные ящики были выгружены и засунуты в грузовой лифт. Клетка поднялась на несколько этажей.
Ренни было трудно дышать. Стружка попала ему в ноздри. Она царапала ему глаза.
Он чувствовал, как его с грохотом проносят по полу. Он едва слышал, что говорят его похитители.
— Иди и скажи хозяину, что мы здесь, — сказал один из них на родном языке.
Один из восточных людей убежал. Через три-четыре минуты он вернулся.
Быстрыми движениями крышка была сорвана с темницы Ренни. Они вытащили его наружу и убрали стружку.
Он находился в большой кладовой. Вокруг было разбросано несколько коробок с товарами. Судя по биркам, большинство из них было с Востока. Помимо лифта и лестничной двери, справа находился проем.
Человек, хрюкающий под тяжестью плеч Ренни, и еще один, несущий его ноги, прошли через проем. Поднялись по скрипучей лестнице. Люк открылся, выпустив их на просмоленную крышу.
Необычайно высокая стена скрывала их от других близлежащих зданий. Ренни перенесли и перебросили через узкую щель на крышу соседнего здания. Затем его отнесли к большой дымовой трубе.
Потянувшись в дымоход, восточный человек достал веревку. Ее привязали под руки Ренни. Его спустили вниз. Ренни увидел, что внутри дымохода все чисто и оборудовано стальной лестницей.
Его спустили вниз на сотню футов. Затем полдюжины когтистых рук схватили его и выдернули через отверстие в дымоходе.
Ренни удивленно огляделся.
Окружающая обстановка была роскошной. Стены были задрапированы дорогими гобеленами, на полу лежали ковры толщиной более дюйма. На низком табурете у одной из стен стоял чайник, из которого шел пар, крошечные чашечки и контейнеры с дынными семечками и другими деликатесами Дальнего Востока.
Вокруг стояли монголы и полукровки-китайцы. Каждый из них был опрятно одет и мог бы сойти за американского бизнесмена, если бы не их недоуменные лица и ненависть, пылающая в темных глазах. Ренни насчитал семерых.
Внезапно появился восьмой. Он сделал поразительное заявление.
— Хозяин получил важные новости! — пропел он. — Новость, из-за которой нам больше не нужно воздерживаться от лишения жизни этого человека, у которого руки размером с четырех обычных мужчин. Он заплатит за убийство наших товарищей.
Ренни чувствовал себя так, словно его засунули в холодильник. Заявление азиата было равносильно объявлению о смерти.
Но это было нечто большее. Оно говорило Ренни о том, что произошло нечто ужасное. Они намеревались держать его в качестве заложника, чтобы заставить Дока Сэвиджа оставить их в покое. Теперь он им больше не нужен. Неужели им удалось убить Дока?
— Этого человека ждет смерть от множества порезов, — продолжал узкоглазый. — Вы, четверо, приведите сюда двух других пленников.
Повинуясь приказу, четверо мужчин ушли. Почти сразу же они вернулись, неся две связанные фигуры с кляпами во рту.
Ренни без труда догадался, кто это.
Хуан Миндоро и Скотт С. Осборн!
Хуан Миндоро был стройным, энергичным мужчиной. Высокий лоб и ясные глаза придавали ему выразительный вид. Его темные волосы отливали сединой. Седые усы щетинились над кляпом.
Скотт С. Осборн, импортер сахара, был толстяком, похожим на морскую свинку. Обычно его волосы были прилизаны, но сейчас они были растрепаны и свисали тонкими прядями. Из его глаз текли слезы.
Представитель желтой орды вскинул руку в сторону Скотта С. Осборна. Он говорил на рычащем английском.
Жирное тело Скотта С. Осборна забилось в конвульсиях. Из его маленьких, заплывших жиром глаз брызнули слезы. Крик ужаса вырвался из его ноздрей пронзительным хныканьем.
Монгол повернулся к Миндоро.
— Ты будешь смотлеть! — прорычал он. — А пока ты смотлишь, тебе стоит холошенько подумать, мой длуг!
Хуан Миндоро только зыркнул на своего мучителя. Его выразительные черты не дрожали от страха.
— Вы отказались назвать нам имена людей, входящих в возглавляемое вами секлетное политическое общество Лусонского союза, — продолжал монгол, лишь несколько "р" превратились в "л", омрачая его произношение английских слов. — Нам нужны эти имена.