— Никакой смекалки, — ответил угрюмый водитель калесо.
— Мне нравится много песо, — терпеливо продолжал полицейский. — Том Ту предлагал. Я согласен. Я решил прийти к тебе поскорее. Ты меня выручишь.
Злобное лицо водителя калесо не изменилось.
— Садитесь в мой скромный транспорт, о господин, — произнес он на цветистом мандаринском.
Полицейский с готовностью запрыгнул в машину, скрестил свои голые коричневые ноги и откинулся назад.
Калесо прогромыхало по множеству улиц, которые нельзя было назвать приличными американскими переулками. Они кишмя кишели людьми, которые либо шли с оживленной набережной, либо ехали. Жители Мантильи принадлежали ко всем мыслимым национальностям, а некоторые из них представляли собой конгломерат всех остальных. Мантилья казалась котлом, в котором смешались крови всех рас.
Несколько раз полицейские или другие лица бросали злобные взгляды на здоровяка-полицейского, ехавшего в "калесо". Это было свидетельством того, что водитель автомобиля совратил не одного человека. Сам факт, что полицейский ехал в этом калесо, указывал на то, что он направлялся за взяткой к казначею Тома Ту.
Калесо остановилось перед старинным каменным зданием.
— Согласен ли ты сойти, о могущественный, — сказал водитель на мандаринском языке. Презрение в его раскосых глазах-бусинках не соответствовало цветистой манере речи.
Здоровенный полицейский вышел из машины. Его провели в грязную комнату, где на полу сидела старая карга и раскалывала орехи молотком и бруском твердого дерева.
Только внимательный наблюдатель смог бы различить три неравномерно прозвучавших стука, которыми старая карга колола орехи в качестве сигнала.
Дверь сзади открылась. Водитель калесо ввел полицейского в проход. Здесь пахло крысами, благовониями и готовящимся опиумом.
Они вошли в низкую, прокуренную комнату. Здесь находилось около дюжины восточных людей, лениво развалившихся на полу.
Трое мужчин лежали на полу в одной куче, скованные наручниками от лодыжки до лодыжки и от запястья до запястья.
Это были Монк, Длинный Том и Джонни.
Водитель калесо толкнул здоровенного полицейского.
— Заходи внутрь, о великолепный, — приказал он с тонко завуалированной усмешкой. — Тома Ту здесь нет, но есть его лейтенанты.
В следующее мгновение водитель "калесо" врезался задом в каменную стену. Он потерял сознание еще до того, как ударился о нее.
Какая-то страшная, невидимая сила ударила его в челюсть, сломав ее и практически стерев с лица.
Восточные люди в низком зале гоготали, как куры, потревоженные на насесте. Гогот перешел в яростный вой.
Над этим возбужденным бедламом пронесся звук, более странный, чем все, что когда-либо слышали в этой злополучной комнате. Звук, не поддающийся описанию, раздавался отовсюду, словно песня птицы из джунглей. Он был музыкальным, но не ограничивался никакой мелодией; он был вдохновляющим, но не потрясающим.
Звук Дока!
В человеческой куче, которую составляли Монк, Длинный Том и Джонни, произошло потрясение.
— Док! — завопил Монк. — Боже мой, он нашел нас!
Форма в легком одеянии полицейского Мантильи, казалось, увеличивалась в размерах, расширялась. Перед глазами присутствующих буквально материализовался гигант - Док Сэвидж.
Док выплюнул кусочки жевательной резинки, которой он пользовался, чтобы изменить выражение своего лица. Он рванулся вперед, и в его движении была такая скорость, что он казался лишь тенью, брошенной через мрачную каморку.
Первый же азиат, оказавшийся на его пути, дико увернулся. Тот успел увернуться, но кончики тонких бронзовых пальцев Дока, окрашенных теперь в коричневый цвет, едва коснулись человека. Однако узкоглазый упал, словно пораженный в сердце.
Монгол выхватил револьвер из пояса своих сползших панталон. Он запутался в хвосте рубашки, свисавшей из штанов. Он боролся, пытаясь освободить его. Затем раздался звук, похожий на удар топора по дуплистому дереву, и он упал.
Тяжелая деревянная дубинка полицейского лишила его чувств.
Кончики пальцев Дока коснулись еще одного человека. Потом еще двоих. Троицу едва успели приласкать, как они бесчувственной кучей повалились на пол.
— Его прикосновение - смерть! — закричал один из монголов.
Это было несколько преувеличено. Док носил на кончиках пальцев металлические наперстки, в каждом из которых находилась игла с наркотиком, мгновенно погружавшим человека в сон. И он спал часами!
Наперстки были сконструированы так хитро, что только внимательный осмотр мог обнаружить их наличие.