Мария улыбалась, глядя, как он ест. Теперь она была уверена: Сэм поправится, ей удастся поставить его на ноги.
– О Сэм… – проговорила она, едва сдерживая слезы.
Он пристально посмотрел на нее и заключил в объятия. Прильнув к его груди, Мария наконец-то дала волю слезам.
– Сэм… о, Сэм, ты жив… – повторяла она, всхлипывая.
– Ну да, жив. – Он еще крепче обнял ее. – Я жив, принцесса, потому что ты не оставила меня умирать на берегу.
– Но если кто-нибудь найдет тебя здесь…
– Конечно, – кивнул Сэм. – Я должен помнить об этом. – Он окинул взглядом комнату: – Но почему ты здесь, Мария? Ведь ты жила в городе, далеко от моря. А сейчас оно шумит за окном, и я совсем не узнаю эту комнату.
– Теперь я живу здесь, Сэм.
– Живешь здесь? Но почему?
– Я расскажу тебе… когда ты поправишься.
Сэм нахмурился. Что за секреты?
– Я уже вполне окреп, Мария. Рассказывай…
– Мой дом теперь здесь, Сэм, мой дом в этой хижине.
– Но почему, почему ты живешь здесь?
– Когда тебе станет лучше, я все объясню, – проговорила Мария с дрожью в голосе.
– Черт побери, Мария, я не люблю секретов!
– Да?.. Если не хочешь, чтобы я накормила тебя золотарником, лучше воздержись от вопросов.
– Даже золотарник меня не остановит, – усмехнулся Сэм.
– Но неужели ты не понимаешь? Я сейчас не хочу об этом говорить.
– Уверяю тебя, что мое пошатнувшееся здоровье позволит мне выслушать твой рассказ.
– Но мое здоровье не позволяет рассказывать об этом.
Сэм хотел резко возразить, но промолчал, заметив слезы в глазах Марии. Однако он решил, что потом непременно возобновит этот разговор, непременно выяснит, что за тайны у Марии.
– Тебе удобно? – спросила она.
– Вполне, моя дорогая.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как призер на скачках.
Он улыбнулся, и Мария улыбнулась ему в ответ. Отставив котелок с отваром, она осторожно провела пальцем по его шрамам, царапинам, синякам.
– Наверное, ужасно болит? Я думаю, надо смазать мазью все твои раны, чтобы они не загноились.
– Они не беспокоят меня, Мария.
– Сэм, но это же просто мазь.
– Я понимаю. Но мне не хочется, чтобы ты уходила от меня, Мария. Посиди со мной и отдохни немного. – Он взял ее за руку. – Ты выглядишь усталой, моя дорогая.
Мария отвела глаза.
– Тебе не удастся провести меня. Посиди рядом. Твои руки исцеляют меня. – Он поднес к губам ее руку и заглянул ей в глаза. – Я уже забыл вкус твоих губ. – Мария лукаво улыбнулась. – Иди ко мне. Поцелуй своего будущего мужа.
Сэму не пришлось ее уговаривать. Закрыв глаза, Мария склонилась над ним, и их губы слились в поцелуе. Она прижималась к нему все крепче и вдруг отпрянула, почувствовав, как Сэм возбудился.
– Принцесса, что с тобой?
– Ты еще не окреп, Сэм. А я хочу, чтобы ты отдохнул и набрался сил.
– Может, ты уже не любишь меня, дорогая?
– Не люблю? – изумилась Мария. Она во все глаза смотрела на Сэма. Неужели он сомневается?.. Неужели думает, что она разлюбила его только из-за того, что он стал пиратом? – Сэм, я люблю тебя и всегда буду любить.
– Тогда объясни, почему ты живешь здесь совсем одна.
Мария нахмурилась:
– Похоже, ты не собираешься сдаваться?
Он улыбнулся ей своей очаровательной, своей дьявольской улыбкой.
– Не собираюсь. Рассказывай.
– Сэм, не сейчас.
– Нет, сейчас, Мария.
Она внимательно посмотрела на него. Сэм лежал, скрестив на груди руки, и глаза его сверкали. Он ждал ответа, он требовал ответа. Мария потупилась… Видит Бог, ей очень хотелось рассказать ему все без утайки, рассказать о маленьком Чарлзе. Но что он скажет, если узнает, что стал отцом и уже успел потерять ребенка? Что подумает, когда узнает, что ее обвинили в колдовстве? Может, он отвернется от нее, как и все остальные?
– Мы поговорим об этом позже, – ответила она наконец.
– Нет, Мария, сейчас! Рассказывай!
– Успокойся, Сэм. Я все расскажу тебе, когда ты поправишься. Расскажу, когда сама буду к этому готова, но ни минутой раньше.
Сэм приподнялся, опершись на локоть.
– Мария, не испытывай мое терпение!
– А ты, Черный Сэм, не смей угрожать мне, – сказала она, укладывая его обратно на подушки. – Я обещала тебе, что потом все объясню. И позволь напомнить: Ганнер не любит ссор. Так что лежи тихо. Я уже приготовила тебе нужную мазь.
Стиснув зубы, Сэм повиновался, и Мария смазала все его раны и ссадины. Затем, чтобы хоть чем-то занять себя, он стал рассматривать висевшую на стене вышивку. Но вскоре это занятие ему надоело, и он снова заговорил:
– Мария, а море отсюда далеко? Я слышу шум прибоя.
– Оно совсем рядом. А почему ты спрашиваешь?
– Меня беспокоит мой корабль.
– Сэм, мне кажется, что тебе лучше не видеть его. По крайней мере не сейчас.
Он резко приподнялся.
– Почему не сейчас? Ты за кого меня принимаешь?
– Но, Сэм…
– Что стало с моими людьми? – спросил он неожиданно. – Кто-нибудь спасся? И что с другими моими кораблями?
– Мы поговорим об этом, когда тебе станет лучше.
– Черт возьми, Мария! – Сэм вскочил с постели и накинул на плечи одеяло. – Я уже устал от тебя, чертовски устал! Ты обращаешься со мной как с младенцем! И ты что-то от меня скрываешь!
Сэм был так слаб, что едва держался на ногах. Он мог упасть в любой момент, однако ему все же удалось добраться до двери. Рывком распахнув ее, он остановился на пороге, пораженный в самое сердце. Его «Уэсли», его прекрасный «Уэсли» лежал, весь разбитый, у самого берега. Качнувшись, Сэм прислонился к дверному косяку. В ноздри ударил запах гари – люди сжигали на кострах обломки корабля. И слышался стук топоров – это рубили обшивку…
Тут Мария подбежала к нему и, поддерживая, помогла добраться до постели. Уложив, поправила подушки. Она надеялась, что никто не заметил Сэма.
– Это я во всем виноват, – проговорил он с отчаянием в голосе. – Все погибли, все до одного, и в этом – моя вина!
– В этом нет твоей вины, Сэм, – сказала Мария, держа его за руку.
– Нет, моя вина! Это я нанял лоцмана, надеясь, что он приведет нас в Провинстаун. За это я обещал ему свободу! Боже, какой я глупец! Ведь он специально повел нас на отмели, он знал, что судно во время шторма разобьется.
– Тогда вся вина на нем, не на тебе, Сэм.
– Тебе этого не понять, Мария. Я был в ответе за жизнь моих людей. За всех и каждого. И я отдал их в руки человека, которого даже не знал.
«Во всем твоя вина… Во всем твоя вина…»
Сэм закрыл глаза и снова провалился в беспамятство. Он не слышал, как Мария встала и подошла к буфету. И не почувствовал, как она разжала ему челюсти и влила в рот какое-то варево.
Глава 12
Их нет, прекрасных удальцов,
Почили мертвым сном.
А тысячи пигмеев все живут,
И я один средь них.
Сэм Беллами оказался на редкость беспокойным больным. Всякий раз, когда Мария заставляла его выпить настой из коры яблони или березы, он разражался бранью. В конце концов он не выдержал и запустил чашкой в стену.
– Черт возьми, Мария, меня уже тошнит от твоей травы! – Вскочив с постели, он ушиб ногу о ножку стола и взвыл от боли. Ганнер тотчас же зарычал, обнажив ряд острых белых зубов. – Проклятый пес! Проклятие! Я больше этого не вынесу! Я хочу нормальной еды! Картошки, мяса, хлеба и масла! Пирога с курицей…
– Сэм, ты должен пить отвары, пока тебе не станет лучше.
– Нет, не должен! Меня тошнит от твоих трав! Удивительно, что я еще не умер. Ты, наверное, решила отправить меня на тот свет!
– И отправлю, если ты немедленно не ляжешь в постель!
– Если я и вернусь в эту постель, то не для отдыха, уверяю тебя…
Но он не успел развить свою мысль, так как в это время дверь неожиданно распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Мария вскрикнула. Сэм схватил со стола нож. Ганнер же забрался под кровать.
Сорвав с крючка мушкет, Мария не заметила, что Сэм опустил руку с ножом, а Ганнер, выбравшись из-под кровати, завилял хвостом. Мария направила мушкет на рослого мужчину, стоявшего в дверях.