— Мы с тобой принялись гадать, что было бы, если бы… — воскликнул молодой человек. — А это — очень плохое занятие, дядя Генри. Давай бросим. И я с удовольствием выслушаю твой рассказ о кладе Моргана. Только вот Тичу мы должны будем подсунуть действительно пустую приманку: не отдавать же ему богатства, из-за которых погибли столько людей, а еще больше людей погубили свои души! Надеюсь, ты придумаешь достойную историю про пустышку. У тебя это всегда здорово получалось. Сейчас мне нужно идти к команде: они уже исстрадались, ожидая дележа добычи. А вечером обменяемся рассказами: ты мне поведаешь про клад, а я тебе про свои приключения. Идет?
— По рукам, капитан. Но теперь могу ли я попросить разрешения немного вздремнуть? Прошлой ночью, когда вы за нами гнались, я не сомкнул глаз: мы ведь не знали, что за корабль нас преследует и откуда он взялся. В таких ситуациях штурману не полагается дрыхнуть.
Сэр Рональд хлопнул себя по лбу:
— Ну, и осел же я! Пойдем, для начала покажу тебе твою каюту. Прежний мой штурман остался на Ямайке: его хватила тропическая лихорадка. Его обязанности исполнял один из моряков, но в основном — я сам. Так что каюта свободна, словно нарочно — она тебя ждала. Увидишь — там очень славно.
Каюта штурмана была действительно не только удобной, но и в своем роде даже уютной. Находилась он в той же кормовой надстройке, что и каюта капитана, только ее небольшие окошки выходили не на киль корабля, а располагались с левого борта. Чтобы при сильной качке туда не попадала вода, окошки были снабжены портами[12], как отверстия для бортовых пушек. Красивый сундук с блестящими медными петлями, шкафчик, украшенный фигурками птиц, стол с рулоном туго свернутых карт, полка с книгами — все это нисколько не походило на обычную обстановку пиратского корабля. Даже оружия здесь не было, впрочем, открыв сундук, Генри вскоре обнаружил там два прекрасных французских пистолета, новенький палаш и патронташ с пулями, порохом и запасом фитилей. Низкая деревянная кровать (как и в каюте капитана) имела одно приспособление, которого Бэкли прежде не встречал: во всех четырех углах ее выступали кованые медные кольца, к которым можно было прикрепить канаты и соединить их с такими же кольцами в потолке. Превратившись в гамак, кровать становилась очень удобной во время шторма, тем более что имела достаточно высокие борта и матрас из конского волоса.
— Твое изобретение? — спросил Бэкли, указывая на необычное устройство.
— Нет, как раз штурмана. Но мне тоже показалось удобным, хотя, как ты знаешь, морской болезни у меня не бывает ни при каком шторме. Располагайся, дядя Генри. Твою долю добычи принести сюда или пускай лежит в моем сундуке?
— Что ты, Рони! — почти возмутился Бэкли, в котором тут же проснулся дух бывшего пирата. — Как можно получить долю добычи, которую не добывал?!
— Если бы не ты, ее не получил бы никто, — резонно возразил капитан. — И мои парни это отлично знают. Ладно, пока оставлю у себя. Нравится тебе здесь?
— Спасибо. Каюта очень хороша.
— Я рад. Корабль не так велик. Кроме тебя и меня свои каюты у нас имеют только мой первый помощник Джулиан Рей, я тебя с ним познакомлю, и наш судовой лекарь — его зовут Николас О'Коннел, хотя все зовут просто Ник. Все остальные живут в общих помещениях. Отдыхай, дядя Генри.
Глава 4
ПИРАТСКИЙ ПОХОД
Ужин на борту «Черного алмаза» был поздним. Увлеченный дележом добычи корабельный повар поздно принялся за дело и едва не получил взбучки от капитана. Но у того было на редкость благодушное настроение, и нерадивый кулинар (родом француз, сбежавший со своей родины, где ему грозила виселица) отделался угрозой заплатить в следующий раз по два реала за каждые полчаса опоздания.
Зато ужин он приготовил отменный: ломтики копченой свинины в соусе из сока лимона и авокадо, тушеная рыба с финиками, ароматный, свежеиспеченный хлеб — все это могло порадовать и привыкшего к роскоши вельможу.
— Ты что же, каждый день так ужинаешь? — воскликнул Бэкли, попробовав каждое из блюд и найдя их восхитительными. — Язык проглотить можно!
— Не глотай — он-то нам больше всего и понадобится! — рассмеялся Черный Алмаз. — Конечно, я так каждый день не ужинаю. Или ты не помнишь мои привычки. Кусок хлеба и немного мяса — больше мне не надо. Но повар у меня искусный, хотя и нерадивый. Поэтому когда случаются гости, особенно такие дорогие, как ты, ему удается блеснуть своим талантом. Кстати, он и в бою неплох.
12