Ужин запивали простой водой. Не думаю, что в их возрасте мальчикам пришло бы на ум воровать вино. Высокородная Лианна может и высказала бы пренебрежение, а вот Найт с удовольствием съел пару пирожков, крылышко гуся и запил все это водой даже не поморщившись. Я делаю успехи. Спасибо книгам, иначе такая жизнь вызвала бы во мне только недоумение и непонимание.
После ужина ребятишки разбрелись по своим лежанкам и мне выделили тоже ворох тряпок. Я утрамбовала тряпки в более- менее удобную кучку и прилегла. Но перед сном мне необходимо было выяснить про корабль. И я обратилась к Бритнику.
– Бритник, скажи мне, когда галеас выходит в море? – я постаралась спросить это как можно небрежнее. – Мне просто интересно.
– Завтра на рассвете, – Бритник даже ничего такого и не заметил в моем вопросе, простота портовая, – сначала закончат погрузку мешков с кукурузой, а потом и отчалят.
У меня созрел план, как попасть на борт. Но для начала надо немного поспать.
– Спасибо, спокойных всем сновидений, – я уже закрыла глаза и провалилась в сон.
Разбудил меня Шурш. Благодарю, Возвышенная матерь! Ты создала людей, природу, и все вокруг, но особое спасибо тебе за таких странных созданий как мой питомец!
Когда я вылезла из этого временного пристанища было темно, значит до рассвета ещё есть время. Что говорить, но совесть меня не грызла, что я ушла, не попрощавшись и не поблагодарив за ночлег и приют. Я даже прихватила с собой ещё и половинку кулича и пару луковиц. Моя брошка окупила все это. Шурш как обычно расположился у меня за пазухой. И я смело направилась к докам, где были навалены еще не погруженные на корабль большие корзины, а в них мешки с кукурузой. Подойдя к одной из корзин, я развязала несколько мешков и из одного мешка переложила кукурузу в другие. А в тот, в котором немного освободилось место, залезла сама. Мешок пришлось связать веревкой изнутри, но кто там будет всматриваться в завязки на мешках. Оставалось только ждать, когда меня погрузят вместе с остальными мешками на корабль. А когда отплывем, там я уж разберусь что делать дальше. Я, наверное, немного задремала, потому что очнулась я от громких криков портовых грузчиков, чаек, стуков молотков, скрипов грузовых тележек. Порт с рассвета начинал жить своей портовой жизнью.
Что ж погрузка прошла удачно. Меня в мешке с корзинами загрузили в трюм, и, как я поняла по разговорам грузчиков, установили среди таких же больших клетей и корзин с пшеницей и другими товарами. Через некоторое время послышались крики “отдать швартовы” и наш торговый кораблик отправился в плавание, ведомое только его шкиперу, но увы не мне.
Развязав мешок, я выглянула наружу, в трюме было темновато, пахло зерном и морем. Я выбралась из мешка огляделась и мое внимание привлек небольшой закуток под второй лестницей. Там стоял ящик, накрытый плотным полотном, скорее всего остатком парусины.
Я подлезла под эту парусину и оказалось, что ящик полупустой, в принципе я смогу там поместится и даже спать. Отлично, место укромное найдено, еда в наличие. А ещё я нашла в другом углу трюма короб с бутылками вина. Мне везет. И тут послышались шаги. Вниз по главной лестнице в трюм спускался матрос. Я только успела прикрыться парусиной, но матрос направлялся как раз к моему укромному ящику и конечно услышал шум. Откинув парусину, он удивленно взглянул на меня.
– И кто тут у нас? – матрос был уже в годах, скорее всего плавал на этой посудине немало лет, и повидал всякое, поэтому удивление его было какое -то спокойное. – Как ты пробрался-то сюда?
– Добрый день, – я не придумала ничего лучшего как быть любезной. – Я тут в мешке был.
– Угу, ну что ж шкиперу будет любопытно узнать, что у него в трюме завелась морская свинка, – матрос улыбнулся во весь свой щербатый рот.
– Любезный син, не могли бы вы не говорить ничего капитану про меня, – я пробормотала эту фразу уже со слезами на глазах, – я сирота, у меня ничего не осталось от моих родных, только вот есть заколка в память о моей матушке, – продолжала лепетать я, пытаясь смягчить его суровое сердце морского волка, – и она будет вашей, только ничего не говорите капитану, хыкх! – хлюп носом получился отменный.
– Ладно, не скажу, – проговорил матрос.
Я удивленно подняла на него глаза и увидела, что матрос смотрит пристально на мое плечо. Там сидел Шурш и умывался, также поглядывая в свою очередь на матроса.