Каин осмотрелся. Матросы отошли в сторонку, потешаясь и даже начиная делать ставки. Их товарищи по эскадрилье, кажется, отступать не собираются и из чувства товарищества вломятся в возможную драку, даже не разобравшись, из-за чего она собственно началась.
Этого допустить никак нельзя. Нельзя, чтобы из-за невзначай оброненного слова из строя вышла половина эскадрильи. Десантура их отмутузит, даже если драка будет один к одному. Это уже преступный саботаж, с таким обвинением никому мало не покажется. Следователи из военной прокуратуры всех затрахают…
— Никто… — признал Каин. — Вы просите удовлетворения, рядовой?
Рем окончательно сник. При его росте метр семьдесят и весе шестьдесят пять килограммов драться с громилой метр девяносто пять и со ста двадцатью килограммами мышц — гиблое дело. Один удар — и все, нокаут и сотрясение мозга в придачу.
— Не прошу…
Рем на секунду оживился, не в силах поверить, что его пронесло.
— Требую!
Насос дернулся, как от удара.
— Хорошо, рядовой, вы получите удовлетворение.
Иннокент встал, Рем проводил его удивленным взглядом.
— Но оскорбил меня, а точнее весь десант — он, — возразил десантник, указывая на лейтенанта.
— Для вас это принципиально, рядовой? Раз оскорблены не столько вы, а весь десант, то, наверное, неважно, кто из представителей летного братства ответит за сей грех?
— Не принципиально, — кивнул он, окинув соперника взглядом, в котором читалось не то, что плохо, вообще нескрываемое превосходство.
Толпа расступилась, пропуская соперников на татами. Галдеж поднялся такой, что впору уши затыкать.
— Зачем, Ригель?! — воскликнул Рем, бросившись вдогонку.
Иннокент лишь пожал плечами.
«А действительно, зачем я в это ввязался? — подумал он, скидывая кроссовки и делая легкую разминку. — А может, мне это просто надо? Чтобы встряхнуться, сбросить с себя это оцепенение?»
Странный способ встряхиваться даже по меркам самого Каина, но слово сказано, и отступать нельзя. Теперь лучше проиграть, чем отступить.
Кто-то подал легкие перчатки, не столько смягчающие удар, сколько предохраняющие пальцы от перелома. Десантник надел такие же.
Его товарищи пилоты что-то кричали, подбадривали, капитан же смотрел на своего соперника, поигрывающего мускулами. Шансов у Каина с его комплекцией против десантника в открытом и прямом контакте не имелось, как и у Даскинса. Ни единого.
Пилотов, конечно же, учили драться, не без этого. Но проблема в том, что у них это был не основной предмет, даже не второй и не третий. Их учили пилотировать. В то время как в десанте именно рукопашному бою отдавалось предпочтение.
«Значит, нужно превратить свою слабую сторону в сильную, — подумал Каин. — Я по сравнению с ним маленький, быстрый, и в меня трудно попасть».
Адреналин знакомо забурлил в венах, как это случалось перед боевым вылетом, реакция до предела обострилась.
На татами все же взошел лейтенант десантников, но не для того, чтобы примирить стороны, а просто уточнить некоторые моменты поединка.
— По какой силовой системе вы желаете драться, капитан? — спросил он. — Я рекомендую полуконтакт. Я не хочу, чтобы моего человека обвинили в том, что он искалечил капитана ВКФ и тем самым нанес ущерб боевой мощи эскадрильи. Этим мы грозим наступить себе на яйца, ведь именно вы прикрываете наши боты…
— Полный.
— Что?
— Что слышал, летеха.
— Все же подумайте…
— Раньше думать надо было. А мне и половинного удара твоего дуболома хватит, чтобы дать дуба, хм-м… каламбур, однако. Так что и я в свою очередь не собираюсь сдерживаться, и если возникнет такая возможность, накостыляю ему по полной программе, чтобы знал, как в следующий раз на офицеров волну гнать из-за досадной оговорки. Это все.
— Как пожелаете, — пожал плечами лейтенант, видимо, очень сомневаясь, что у капитана подобная возможность возникнет.
— Но одно ограничение можно ввести, — добавил Иннокент.
— Какое?
— По окончании службы я очень хочу завести семью и детей. Да и твой боец тоже вряд ли хочет евнухом стать.
— Хорошо…
Лейтенант подошел к своему бойцу и передал слова Иннокента. Десантник, которому его товарищи с шутками и прибаутками разминали плечевые мышцы, советуя, как именно лучше отдубасить зарвавшегося летуна, лишь снова широко улыбнулся.
Наконец все формальности остались позади, ставки были сделаны, и кто-то дал гонг, голосом сымитировав удар молотка по тарелке.
Подобные поединки в армии не приветствовались, более того, они были строжайше запрещены. Но, как известно, запретный плод сладок… скорее уж солоноват от привкуса крови. А что вы хотите? Чтобы сотни нормальных мужиков, обитая в ограниченном пространстве корабля, ни разу не подрались? Запрещать бессмысленно, командиры все прекрасно понимали и, как правило, драчунов особо строго не наказывали. Лучше дать возможность спустить пар, дать эмоциональную разрядку, а кому-то, наоборот, подзарядку.