А вот с Насосом все очень даже конкретно, Рем часто занимал деньги и долго их не отдавал. Он, в отличие от Каина, очень любил играть в карты и сильно проигрывался.
– Не знаю… А ты чего веселый, выиграл?
– Немного, – признался Рем.
– Тогда гони двадцатку.
Даскинс послушно, с тяжким вздохом полез в нагрудный карман и выудил двадцать реалов. И стоило только Каину взять купюру, как Рем, что-то вспомнив, закричал:
– Ты обманул меня! Я тебе ничего не должен! Я тебе еще все на прошлой неделе отдал с зарплаты!
Иннокент рассмеялся, выпуская банкноту, которая тут же исчезла. Даскинс много кому задолжал, и он не хотел, чтобы кто-то увидел, что у него появились деньги. Придут ведь требовать отдать долги.
– Чуть не прокатило.
– Засранец ты, капитан… – тоже засмеялся Рем. – Чуть не обмишурил меня.
– Эх, лейтенант, не доведет тебя это до добра, – покачал головой Иннокент, выбирая себе завтрак.
Он взял себе кофе со сливками и бутерброд с сыром и колбасой. Вообще-то, говорили, что это несовместимые продукты, но Каин этому не верил. Он верил только своим глазам, а глаза в гальюне видели, что на выходе получается такая же масса, что и в случае с так называемыми совместимыми продуктами. Для него главное, чтобы было вкусно и питательно.
– Знаю, но ничего не могу с собой поделать. Покер для меня это как… непочатая бутылка для самого распоследнего алкаша.
– А нужно. Лечись. Я слышал, игромания – это болезнь, как тот же алкоголизм.
– Дай я чихну на тебя…
– …К счастью, незаразная.
– Ну вот, – огорчился Рем, – а так бы заразил – и было бы у кого выигрывать.
– Не дождешься.
– Я знаю, что ты правильный. Не куришь, не пьешь и…
– От последнего я бы не отказался, – отреагировал Каин, зная продолжение.
– Да… вот только где на корабле их взять, баб то? – снова вздохнул Рем.
– В лазарете… там такая докторша с сестричками!
– Ага, – криво усмехнулся Даскинс. – Нас потом матросня задолбает. Это же их вотчина.
– Им по уставу не положено между членами экипажа… Медперсонал – экипаж. А мы вроде как пассажиры.
– Х-ха! Где положено, там и наложено!
– Что нам матросы? Не справимся, что ли?
– Один на один, и даже два к одному – без проблем. Уделаем одной левой. Вот только на этом корыте их столько, что лучше сразу за борт без скафандра выпрыгнуть, потому как напинают по одному месту и все равно вытолкают!
– С абордажниками скооперируемся. Сколько их тут?
– Как и нас, две группы, только по пятьдесят человек.
– Ну вот! Нас двадцать, их целая сотня, а экипаж насчитывает…
– Полтысячи.
– Справимся! Они на то и абордажники, чтобы простого матроса в бараний рог крутить голыми руками. Без нас даже обойдутся…
– Вот именно, – хмыкнул Даскинс. – На кой хрен им мы? Женским телом только делиться придется. И потом, абордажники скорее скооперируются с матросами, чем с нами.
– Почему? Это же по сути пехота. А у пехоты с матросами вечно терки.
– Потому что они все плебеи! – засмеялся Насос. – Плебей с плебеем всегда скорее договорится, чем с нами – белой костью!
Иннокент невольно поддержал смех. Что есть, то есть. Пилоты прослыли большими снобами, причем сами старательно поддерживали этот имидж и теперь расплачивались.
– И потом нас всех за такой мятеж…
– Боязливый ты… – посмеялся Каин, помешивая ложкой кофе.
– Ничего… нам осталось две недели. Еще две недели автономного дежурства из трехмесячного срока – и мы пойдем на базу отдыха. Пляж, солнце, девочки…
– Не трави душу.
– Надо писать письмо в адмиралтейство, – предложил Даскинс.
– Какое еще письмо?
– Предложение по улучшению эмоционального и физического состояния экипажа в длительном походе или дежурстве.
– И что ты хочешь предложить? – усмехнулся Иннокент. – Чтобы на каждом корабле организовали бордель?
– В точку! – согласился Рем Даскинс.
Каин аж поперхнулся.
– Ты представляешь, что будет с дисциплиной?
– Она только улучшится из-за удовлетворенного состояния экипажей.
– Да ну тебя…
2
Закончив завтрак, Каин сдал поднос с грязной посудой в мойку и, выйдя из столовой, остановился на перекрестке, точно на распутье.
– Ты сейчас куда? – спросил Рем.
– Пытаюсь сообразить…
«Направо пойдешь – в спортзал попадешь, налево пойдешь… жаль, что баб нету, – вздохнул Иннокент, – …в гальюн угодишь. Вперед зашагаешь – к себе в каюту придешь. Вниз пойдешь – на летной палубе окажешься, а наверх взберешься – в учебной части очутишься. Так куда пойти, спрашивается?»
Занятий у пилотов на корабле не так уж и много. Можно почитать, посмотреть фильм, но это уже ближе к «вечеру». Утром и днем полагалось повышать боевую готовность, то есть учиться и заниматься физподготовкой. Ни на тренажеры-имитаторы, ни в спортзал Иннокента не тянуло.