Он увидел комнату глазами Георгия, только его глазами, и ничьими больше. Ощутил влагу в подмышках, непривычную ноющую боль в спине. Перед ним стоял собственно он сам, Михаил, с безвольно повисшими руками, раскрытым ртом и глазами идиота. «Что происходит?» — спросил он и вздрогнул от непривычного тембра. «Ты ведь изучал симптомы экстракта рыжего морского ежа? — спросил глава; его глаза лучились весельем. — Они ведь не такие, правда?» — «Да». — «Ты все еще не вспомнил, что тебе напоминает этот порошок? Я понимаю, ты с юности видел только море и привык к нему, но все же…» И Михаил вспомнил. Похожий запах был на бочажках Гноблева у самого берега, когда он в детстве ловил грязевых раков. Это был запах грязи. «Вспомнил, да? — спросил глава. — Расскажи, что ты знаешь про перевертышей?» — «Существа в глубине Гноблева. Если член экспедиции, идущей зимой по замерзшему Гноблеву, оказывается вдали от остальных, он погибает, и вместо него появляется перевертыш. Перевертыш полностью такой же, как погибший, выполняет его обязанности, но стремится выманить еще кого-то, чтобы появился второй перевертыш, — глава кивал выжидающе, вынуждая Михаила говорить дальше. — Если перевертыша убить, он превращается в жидкую грязь и впитывается в грунт. Они могут жить только в глубине Гноблева, откалываются от экспедиций, подошедших слишком близко к берегу. Это единственный способ вычислить их. Если посадить перевертыша в клетку и насильно везти к берегу, он сначала покрывается гнойными язвами, а потом растекается в жидкую грязь…». «Правильно, — перебил шеф. — А если эту грязь собрать, то получается вот это», — он постучал ногтем по шкатулке. — «Почему вы сообщаете это мне, тем более в присутствии… эээ», — Михаил все еще чувствовал себя очень странно; он совершенно не представлял, в чью память отложится разговор. «Ну, есть три причины, — сказал глава; он смаковал ситуацию. — Во-первых, несколько минут до приема и несколько минут после стираются из памяти. Во-вторых, Георгия с нами сейчас вообще нет, он на время вытолкнут из этого мира в неведомую бездну. Ну а в-третьих, если тебя поймают и будут пытать, у тебя „выдумается“ рецепт этого бурого порошка, именно такой, как ты сейчас услышал, что Конфедерацию вполне устроит» — «Но ведь оно пахнет гноблевской грязью…» — «Михаил, а что на Ободе ею не пахнет?» Михаил замолчал, он утратил интерес к разговору про Гноблево. Его просто напичкали очередной дезой, на случай пленения и пыток. Глава сказал: «Походи по комнате, привыкни к ощущениям, подвигай предметы, тебе это понадобится». Михаил попробовал идти, но споткнулся и упал. Со второго раза получилось лучше. Руки не вполне его слушались, и ему пришлось попотеть, чтобы ровно задвинуть стул в стол. Еще дольше он мучался, чтобы зажечь свечу. А в голове крутились мысли: «Так вот, значит, каков шеф, вот, значит, каков старый наркоман. Ведь экстракт рыжего морского ежа выглядит точно также, как этот порошок, только запах у него другой. Впрочем, в лаборатории посольства к чему угодно можно добавить любой запах, для путаницы. Так значит, одержимый глава посольства бегает с топором за дворняжкой. А потом вдруг обмякает, лицо у него становится идиотским, и его укладывают в постель. А дворняжка, сама по себе, до утра бегает по территории посольства.
И все слышит!». «Да, — как будто прочитал его мысли глава. — Много всего интересного можно услышать ночью в родном посольстве… А теперь внимание, объясняю план действий, — шеф подошел к телу Георгия, в котором находился Михаил, обнял его и зашептал на ухо: — Завтра ты проснешься раньше жены и обнаружишь в носке маленький сверток, когда начнешь одеваться. Увидев сверток, ты сразу поймешь, что с ним нужно делать. Нужно приходить на центральную площадь каждый вечер и дожидаться, когда же появятся старики и начнут свои безобразия. Когда они придут, ты поймешь, что необходимо проглотишь бумажный сверток. Через несколько минут ты неожиданно вспомнишь наш нынешний разговор. Ты подойдешь к одному из стариков, схватишь его за шкирку и замахнешься кинжалом. Он испытает ужас, и ты переместишься в его тело. Твое тело схватит охрана и отведет в Полицейское бюро, откуда мы его выкрадем. Срок действия препарата — шесть часов. За это время ты должен войти в особняк, найти секретный проход, спуститься по нему, если он существует, и запомнить, куда он ведет. Через шесть часов ты вновь окажешься в своем теле. Инструктаж окончен» — «Шесть часов! — воскликнул Михаил. — Значит, мне всю ночь сейчас предстоит болтаться вот… здесь», — Михаил чувствовал все больший дискомфорт от пребывания в чужом теле. «Нет, почему. У этой штуки есть антидот. Угадай, какой?» — заулыбался шеф и достал из стола другую, точно такую же, шкатулку с гравированным морским ежом. Внутри был такой же бурый порошок. Он зачерпнул порошок, закрыл обе шкатулки, убрал их в стол. Михаил подался к нему, но глава оттолкнул его: «Да не тебе! Твоему телу! Если я скормлю это Георгию, ты еще плотнее в нем засядешь!» Глава подошел к безвольно пошатывающемуся телу Михаила, стер с подбородка слюну, нажал на щеки, чтобы рот открылся шире, и вставил ложку ему в самую глотку. «А теперь быстро, — сказал глава. — выйди из комнаты и закрой дверь». Михаил на непослушных ногах проковылял из комнаты, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Прошло несколько секунд. Закружилась голова, потемнело в глазах. В следующий миг Михаил ощутил рвотные позывы. Рот наполняла омерзительная горечь. Он обнаружил себя в комнате главы посольства и не помнил, как здесь оказался. Почему-то он чувствовал сильное раздражение. В своей руке он обнаружил платок. «Вытрите рот», — сказал шеф, и Михаил выполнил приказ. «Теперь садитесь!» Он сел. Раздался стук в дверь: «Да?» — спросил глава. «Это Георгий, вызывали?» — «Да, Георгий, заходи… Георгий, проводите, пожалуйста, Михаила до его домика».