Однажды в полдень, когда летнее солнце мерцало на песке, Вентворт с удивлением заметил две знакомые фигуры, приближающиеся с моря. Киса — с ободранной шерстью и распоротым ухом — цеплялась за Салли, лишенного и шерсти, и блох. После трапезы, состоявшей из тропических фруктов, Киса рассказала, как они попали на этот солнечный берег.
Когда молодая вдова бросилась в море, она была безутешна и готова к смерти. Но попала в лапы к голодным каннибалам, которые выловили ее из воды и приволокли в свой лагерь. Неподалеку находился Салли, заключенный в клетку, потому что его сочли несъедобным. Когда каннибалы уже собирались сварить Кису в котле, Салли нашел в себе силы вырваться из заточения. Он быстро расправился со злодеями и сбежал вместе со своей суженой на корабле каннибалов, на котором они решили начать свой пиратский промысел. Молодожены проводили время в грусти и апатии, пока не услышали о зажиточной белой крысе с крутым нравом, управляющей плантацией сахарного тростника.
Киса и Салли поспешно снялись с якоря, но на расстоянии двух дней пути до острова их корабль попал в водоворот. Они поплыли к берегу. Акулы и тропические морские твари хотели сожрать их, но горе-разбойники в конце концов смогли выбраться на берег.
Прошлые распри были мгновенно забыты. Вентворт обнял своих вновь обретенных друзей. И там, на сахарных полях, даже хорек и толстяки-морские свинки, несмотря на долгие месяцы изнурительного труда на плантации, роняли слезы, глядя на них, пока Вентворт не велел им возвращаться к работе.
Вот как случилось, что крысы-пираты больше не угрожают миру и портовые города процветают, принимая богатый груз кофе и чая, сахара и соли, древесины и шелка, специй и драгоценных камней. Бессчетные потоки золота стекаются по морским путям в руки сильных мира сего. По бурлящим морям и рекам, по потайным протокам торговля достигла самых малоразвитых человеческих племен, живущих в самых отдаленных частях света.
Салли и Киса сидели обнявшись на белом песке и любовались закатом. Пригрозив шпагой, Вентворт велел своим трусливым рабам — морским свинкам — немедленно принести кубок с манговым соком. Толстяки наперегонки ринулись исполнять приказание хозяина. Улыбка шевельнулась в седеющих усах Вентворта. Ах, это солнце, этот песок и морской воздух! Ах, как хорошо отдыхать на морском берегу в компании друзей!
НАОМИ НОВИК
Араминта, или Крушение «Амфидрейка»
Перевод М. Савиной-Баблоян
Проводить леди Араминту на причале Ченстова-на-Море собралась вся семья. Церемония вышла помпезная, даже слишком. Леди сопровождала не одна, а целых две горничных, мастерски фехтующий евнух и опытная дуэнья с клеймом Ока Гора на лбу, которое бодрствовало ночью, когда были закрыты два других глаза женщины.
Нужно сказать, что предосторожности не были излишни. Леди Араминта — обладательница нескольких более звучных имен, которые мы благоразумно опустим, — дважды была поймана за попыткой вылезти из окна, а однажды ее застали в отцовской библиотеке читающей книгу заклятий. Хорошо еще, что в последний раз ее застукал буфетчик — верный слуга пятнадцати лет, поэтому эту историю удалось замять. Но участь леди Араминты была решена.
Старшая жена отца девушки уведомила супруга, что отказывается платить за официальное представление леди Араминты ко двору, необходимое для ее дебюта.
— Кроме нее, у меня пять девушек на выданье, которых нужно вывести в свет, — сказала леди Д. — И я не желаю, чтобы их судьбы разрушились из-за ее выходок, которые не заставят себя ждать.
(Чтобы вы не заподозрили миледи в несправедливости, следует отметить, что Араминта приходилась ей родной дочерью, остальные же были приемными.)
— Засиделась она с нами, — строго продолжала леди Д., — потому и избалована сверх всякой меры.
Лорд Д. закручинился: он знал, что в том его вина. В юности он поклялся никогда не возносить молитвы иноземным богам, таким как Джуно; из упрямства он отказался отречься от клятвы, и вот, чтобы получить сына, ему пришлось взять трех жен и ждать целых четырнадцать лет. Но долгожданный отпрыск все равно разочаровал отца: родился слабеньким и болезненным, а по мере взросления всему предпочитал литературу, а вовсе не фехтование, стрельбу или же, на худой конец, колдовство, что, по крайней мере, вызывало уважение.
— Но ведь это нечестно, — извиняющимся тоном сказал маленький Эвери, который не двигался даже в возрасте семи лет, но в полной мере унаследовал упрямство как отличительную семейную черту. Негоже оскорблять иноземных богов, вне зависимости от того, скольких достойных старомодных британских фей ты пригласил на бракосочетание.
Тем временем Араминта, старшая дочь, с самого детства обладала склонностью не к утонченным искусствам, а к стрельбе и верховой езде, к тому же увлекалась азартными играми. Матушка считала эти пристрастия дочери неуместными и стремилась в корне пресечь их, а лорд Д., сам будучи выдающимся спортсменом, эгоистично потворствовал дочери, ибо желал охотиться в ее обществе, когда в угоду женам бывал дома, — а имея три жены, он проводил дома достаточно времени.
— Не так уж и много я хочу: пусть хотя бы один из моих отпрысков не позорит меня на спортивной площадке, — любил говаривать он, когда его упрекали в недостойном поведении дочери.
Итак, в то время как сверстницы делали первые шаги в обществе в облике утонченных молодых леди и начинали учиться медицине или банковскому делу, о леди Араминте можно было сказать лишь то, что она отличная спортсменка. Из чего вытекали прискорбные вышеизложенные последствия.
Конечно же, что-то надо было делать. Наспех сговорились о бракосочетании с представителем колониальной ветви столь же знатного рода. О леди Араминте судачили немало, потому найти ей достойную партию дома не представлялось возможным. Но так же нелегко найти достойную жену высокородному молодому человеку, который отправился за море искать лучшей участи, чем та, что уготована младшему сыну в семье.
В те дни путешествие по морю до колоний занимало около шести месяцев и было чревато нешуточными опасностями. Путешественникам грозили и пираты, и шторма; зачастую левиафаны утягивали корабли в глубину, ошибочно приняв их за китов; в подводной пучине Мелководного моря, где в штиль корабли могли ожидать ветра месяцами над заросшими руинами Затопленных Земель, странников подстерегали странные лихорадки и помутнение рассудка.
Естественно, леди Араминту снарядили в путь со всевозможными предосторожностями. На борту изящного современного судна «Рыба-солнце», названного так благодаря длинным, ярко раскрашенным железным шипам, торчащим из располагавшегося под килем гребня, установленного в качестве защиты от левиафанов, было десять орудий. На двери каюты девушки установили три замка, снаружи у порога лежал евнух, а в широкой постели с обеих сторон от Араминты спали горничные, в ногах на отдельной койке примостилась дуэнья. В качестве последнего оградительного средства девушке вручили тирезианский амулет баснословной цены.
Относительно последнего ей не дали никаких наставлений, кроме как хранить его в шкатулке и беречь словно зеницу ока. И надеть лишь в самом худшем случае, который весьма туманно описала девушке леди Д., подозревавшая, что Араминте и без того уже многое известно.
По случаю отъезда слез не лили. Разве что леди Гиневра, следующая по старшинству сестра, сочла сестринским долгом всплакнуть при расставании, хотя в глубине души лелеяла надежду на целый год приблизить собственный дебют. Сама Араминта не пролила ни слезинки.
— Ну все, до свидания, — только и сказала она и взошла на борт.
Упаковывая сундук с приданым, Араминта, без ведома кого бы то ни было, тайно прихватила с собой меч, пару отличных дуэльных пистолетов, а заодно и самый неуместный предмет в сундуке с приданым — книгу заклятий. Уезжать из дома ей было, в общем-то, не жаль: она устала от постоянных нотаций, к тому же жених из колоний казался ей вполне обнадеживающим, ибо разве может молодой человек, забравшийся на край света в поисках удачи, быть уж совсем чванливым ничтожеством?