— О черт, — засмеялся сбоку Дариуш, — так это всего лишь гроза!
Во двор угодил еще один водяной шар. Этот был размером со стол. Он повалил одну из статуй, взорвавшись белым туманом и рикошетом капель.
Плиточный пол пошел волнами, и все здание зашевелилось, одни столбы немного приподнялись, другие опустились. Эргез, хмурясь, наблюдал.
— Самое время, — сказал он. Кто-то добрался до двигателей города и неуклюже разворачивал гигантское колесо так, чтобы оно прорезáло надвигающееся облако водяных шаров. — Почему они не заметили его на подходе?
Чейсон пожал плечами. С тех пор, как он здесь появился, стояла чертовски туманная погода; странное явление в такой дали от зимы. Инстинкты летчика помогли ему представить себе огромную мягкую подушку из влаги, медленно продавливающуюся сквозь Формацию Фалкон неизвестно откуда и куда. Пока эта влага расползалась в виде облаков и тумана, все было в порядке. Однако что-то заставляло ее конденсироваться, и в результате образовались водяные шары — сначала размером с дождевую каплю, затем с голову и, наконец, с дом. Менее часто попадающиеся, но более крупные сферы представляли опасность для навигации — как для кораблей, так и для городов.
— Кому же придет в голову передвигаться среди такого месива, — сказал он. — По крайней мере, быстро.
— Тогда, думаю, вы еще немного побудете с нами, — заключил Эргез. Он предоставил Чейсону проводить себя к стулу, укромно стоящему у внутренней стены особняка.
Эргез хворал какой-то изнуряющей болезнью. Он боролся с ней, оставаясь под прессом силы тяжести насколько хватало сил. Сбеги он в свободный полет, и боль осталась бы позади, но Эргез был упрям. Чейсону в нем это нравилось и восхищало.
— Каждый день, что мы остаемся здесь, подвергает вас риску, — сказал он. — Ваше гостеприимство буквально спасло нам жизнь, но будь моя воля, мы бы уже ушли.
Эргез покачал головой:
— Такими ослабевшими, как тогда, вы бы далеко не ушли. В любом случае, все, что я сделал — это дал вам крышу над головой. Антея — вот кто вырвал вас из пасти нашей так называемой системы правосудия.
Некоторое время они вместе молчали, прислушиваясь к далеким крикам и шуму случайных ударов водяных шаров, падающих на город. Хорошо бы надеяться, что крики не предвещали еще каких-нибудь объектов покрупнее, летящих в их сторону.
— Откуда вы ее знаете? — наконец спросил Чейсон. — Или она просто один из ваших многих контактов по линии стражи?
Эргез усмехнулся. Он, помогая себе руками, вытянул одну ногу. Потом другую.
— Мы с Антеей знакомы давно, — сказал он. — Я встретил ее в тот день, когда предполагался конец света.
Чейсон хохотнул:
— Вы просто обязаны рассказать мне подробнее.
Эргез начал с невинным видом:
— Не то чтобы мы не хотели рассказывать людям о своих делах, — сказал он. — Просто большинство нам не поверит. Нас ославляют лжецами, еретиками или психами, а иногда и всеми тремя одновременно.
Миру должен был наступить конец. Все в страже это знали. Знали это и многие граждане княжеств Кандеса. Их вынудили массово убираться с дороги, когда около десяти лет назад через их нации равнодушно перла гора Огилс. Огилс — это астероид, очень похожий на тот, к которому ваш народ привязал свою столицу. Разница в том, что от Огилса больше проблем, чем пользы. Вот уже несколько столетий он кружил по своей длинной орбите вокруг Кандеса по довольно неприятной спирали, то медленно приближаясь, то удаляясь с каждым витком. Он подходил все теснее к Кандесу на внутреннем отрезке и все ближе к наружной оболочке мира на внешнем. Мы боялись, что он ударит по солнцу солнц, но когда наступил решающий день, Кандес взял и и грациозно убрался с пути.
Он рассмеялся над выражением лица Чейсона.
— Никогда о таком не слышали, верно? Это потому, что солнце солнц отодвинулось ночью. Огилс проскочил мимо, и Кандес вернулся на свое место, включился поутру, и никто ни о чем не догадался. Ну, за исключением того, что огромная тень Огилса, которую он отбрасывал на весь мир, стала с другой стороны, но мало кто понял, что это значит. Все княжества узнали, что они спасены. А мы, — ухмыльнулся он, — позаботились о том, чтобы они уверились, что это наших рук дело.
Огилс двигался дальше сквозь тесно скученные княжества, а они, пока он шел мимо, откалывали и отрубали от него кусочки, набрав столько камня и железной руды, сколько смогли. Потом он улетел, и о нем забыли.
Но мы по-прежнему вели наблюдение. Пройдя через центр мира, Огилс теперь должен был вообще покинуть мир. Достигнув оболочки Вирги, он двинулся бы прямо сквозь нее, а это означало, что он проделал бы в самом мире дыру шириной в милю.