Чейсон скривился:
— Не знаю, что у тебя на уме, Антонин. Но ты зачем-то строишь из меня гиганта.
Кестрел издал легкий брезгливый смешок:
— Да неужели? А как насчет шпионов, которых ты насадил в министерстве — и даже в самом дворце? Они что, плод моего воображения?
— А-а, это…
«Они на самом деле не мои шпионы», хотел было он сказать, — но как было объяснить, что это его жена создала целую шпионскую сеть, и заправляла ею несколько лет, ни слова не сказав Чейсону? В это поверил бы любой, кто знал Венеру как следует; но Кестрел-то был знаком с ней шапочно. В его присутствии она всегда разыгрывала пустоголовую светскую дамочку.
Черт бы ее побрал.
— Это не то, чем оно выглядит.
Кестрел покачал головой с явным разочарованием, его люди тем временем выстроились позади него.
— Дальше ты мне скажешь, что не прикладывал руки к фиаско с «Разрывом».
Чейсон уставился на него с отвисшей челюстью. Он смутно осознавал, что подставляется под атаку, но слишком уж трудно воспринимались слова Кестрела.
— «Разрыв»… уцелел?
В зиму с ним ушли семь кораблей, но один, «Мучитель», был потерян из-за нападения пиратов возле утыканной айсбергами внешней стены Вирги. До необъятных саргассов Листа Хора добрались шесть кораблей, и эти шесть участвовали в их засаде на флот Формации Фалкон. Насколько Чейсону было до сих пор известно, все шесть погибли при атаке.
— С твоей стороны было умно использовать этот корабль как символ для народа, — говорил Кестрел. Чейсон покачал головой и отступил на шаг, пытаясь понять, что говорит этот человек. — После такого публичного выпада, — продолжал Кестрел, — Кормчий не может просто уничтожить его — он должен его себе подчинить. И твои друзья на флоте загнали ситуацию в тупик. «Разрыв» — это гноящаяся рана в сердце Раша. Твои сторонники ждут твоего возвращения. Если ты явишься в Раш свободным человеком, пол-города встанет за тебя. Но если ты попадешь в него в цепях — или мертвым…
Он атаковал, и Чейсону стало некогда больше размышлять. Они с Кестрелом сражались под всполохами молний и рушащимся небом из мерцающей воды, среди кричащих людей и раскалывающихся фасадов пляшущих домов — но слова Кестрела отдавались эхом в голове у Чейсона. Он отступал по вылетающим доскам корчащейся улицы, которая уходила из-под ног с каждым шагом, а Кестрел с его головорезами орали и пытались окружить его и Антею. Чейсон убил кого-то выпадом в шею, но не видел, как тот падал; вместо этого молния обрисовала дюжину чудесных цветов, которые медленно спускались сверху на улицу. Прибыли лодки.
Далеко вверху по изогнутой линии города стена воды коснулась переворачивающихся вместе с ободом зданий. Полетели доски — снесло целую крышу — и колесо из канатов и дерева лопнуло. Вдоль поверхности улицы прокатилась долгая рябь, подбрасывая с собой дома, уличный настил и горожан. Антея и Чейсон переглянулись. Когда горб нагнал сзади Кестрела и его людей, оба разом подпрыгнули. Вслед за ними с лающим грохотом взлетели уличные доски. Отряд Кестрела взметнуло вверх вместе с переломанными досками и выбитыми гвоздями.
Когда Чейсон снова приземлился, на улице не хватало половины досок. Изломавшееся городское колесо кувыркалось в свободном падении, через несколько секунд за рябью последовал мучительный коллапс. «Бежим!» Он схватил Антею за руку. Перепрыгивая через проломы на улице, мельком ухватывая вид кипящих облаков и бушующей воды под ногами в момент прыжка, они добрались до дверей Эргеза как раз к тому моменту, когда гравитация исчезла полностью.
Чейсон продрался через вход Эргезова особняка в темноту и на какое-то жуткое мгновение опять вернулся в тюремную камеру. Ничего не видно, ни до чего не дотронуться.
— Сюда!
Голос Антеи был как брошенный швартов. Он стряхнул с себя панику и полез вслед за ней по балкам потолка. В некотором смысле теперь было легче; он был привычен к невесомости, да и дом, который стал частью потока наводнения, больше не трясло так яростно. Появился, однако, незначительный вес — от давления, которое подсказало ему, что вода толкает здание, а может, и всю улицу.
Они ползли, словно пауки, вдоль стен в кромешной тьме коридора. «Тут!» Антея открыла еще одну дверь, и он последовал за ней в еще более кромешную тьму. Что-то коснулось щеки Чейсона, и он рефлекторно вскрикнул. Его протянутые пальцы встретились с головкой молотка. Он осторожно повел рукой и обнаружил, что в воздухе полно плавающих пил, болтов и мотков проволоки. «Точно тут?» — спросил он, и обнаружил, что его слова проглочены раскатом грома и жутким треском неподалеку.